Неожиданно старуха встряхнулась, достала из кармана другую флягу, типа «антидот», хлебнула из неё, сделалась трезвой.

— Ладно, пошли, отведу тебя туда, где твои родственнички во славе пребывают! Марш за мной!..

Как уже было сказано, вместо громадного холла с вертушкой и напомаженной толпы, в этот раз за зеркалом, прямо за дверью шкафа, обнаружилась маленькая скромная комнатёнка, типа прихожей, только без вешалок и полочек. Совершенно пустая, с одной-единственной дверью, довольно обшарпанной. Через ту дверь вошли в соседний покой, который был побольше, но тоже убранством не отличался: голые стены были сплошь уставлены… дверьми! Будто там денно и нощно трудились мастера-дверники, и лишь на секунду вышли, перекусить, руки вымыть.

— А где рабочие? — поинтересовался Мася.

— Они здесь, незримо присутствуют…

— Это и есть мои родственники? Благородных кровей?

— Кое-кого из них ты, возможно, помнишь, а уж похоронил ты — из последнего десятка почти каждого, тебя ведь регулярно на похороны таскали…

Вторая комната тоже оказалась проходной, за ней располагался маленький уютный тупичок, стены которого были украшены фотками рабочих и крестьян, как в музее революции.

— Почитай надписи, вникни в детали!

Максимка начал вглядываться в буковки под каждым фото.

— Егор, сын Петра… Пётр, сын Владимира… Владимир, сын Прохора… Прохор, сын Ивана…

Старуха хитренько прищурилась.

— Ну, что странного заметил? И заметил ли?

— Ха! Между отцом и сыном разница — всего ничего, лет пять! А вот тут — вообще два года!..

— Однако, ошибки нет! У твоих предков, особенно у тех, что видели царя, был заведен крепкий обычай — непременно усыновлять друг друга. Брат брата мог усыновить, и не одного…

— Зачем?!

— Грубо говоря — для «накрутки». Одно поколение — это лет двадцать, как минимум, за сто лет всего пять поколений проходит, а им было к спеху, ужасно к спеху, хотели сто лет в двести превратить!

— Не понимаю…

— Постепенно поймёшь. И ещё одна традиция была: урабатываться до смерти! Мужья трудились круглосуточно, а жёны вечно на сносях ходили — тоже адская работа…

— А как же гигиена труда? — Мася помнил это выражение из школы.