Тут нобелевский ошибался: из имеющихся на тарелкодроме семи тарелко-блюдец-НЛО активно вылетали в Вечность только два, а остальные пять хронически простаивали. Из-за таких, как он.

А Змею-Искусителю от страдальца большой прибыток был: он ему тайком от Папы-Змея рюмку за кустами наливал, где рояль. Он не боялся ничего и никого, никого и ничего, кроме недостатка денег. Но никакая премия не бесконечна, пусть даже нобелевская.

Как пронюхал Искуситель, что у ванильного грустилы денежки закончились, так сразу стал издеваться, яблоко по четыре раза в день предлагать: в завтрак, в обед, в полдник и в ужин. А когда узнал, что тот демонстративно из рая просится на волю, вышвырнул его вон и без яблока.

А Дискжокею приказал побольнее нобелевца кольнуть, поунизительней унизить.

Детей рожать нобелевец не собирался, он их терпеть не мог, поэтому и отходняк ему придумали с поправкой:

— Голубей кормить будешь!!!.. В муках!!!

Лауреат сначала ничего не понял. Вернувшись, он опять благополучненько родился, много раз женился, потом развёлся много-много раз, ну, и так далее, ничего особенного. Но его старая, самая-самая первая жена, неожиданно мозгами двинулась, заделалась кошатницей, а потом и голубятницей.

Голуби жрали всё только с рынка, в крайнем случае из «Елисеевского», гадили в титановые унитазы с инкрустацией, поэтому кошатница, она же голубятница, очень скоро обезденежела, продала два «мерседеса» (свой и домработницын), всю мебельную обстановку, а также домик на Рублёвке в стиле «органза», подаренный унизившим её супругом на сорокалетие. Пришлось обратно идти в суд, подавать на алименты, на повышенные. Вот тогда-то нобелевец и узнал, что такое голуби…

Глава 8. Планета апендаунеров

Глава 8. Планета апендаунеров

Кассетник замолчал. Из полутьмы снова вынырнула работяга в трениках, дала пояснения:

— То была история под названием «Лауреат и голуби»! Хотелось бы отправить её на радио. Понравилась или…

— Конечно, безумно интересно, — сказал Максимка, — только братец твой обещал про апендаунеров.

— Момент! Щас переверну кассетку! — сделав так, девчонка смылась.

— Интересно, сколько у неё их? — шёпотом спросила Кристина.

— Какая разница, а хоть бы и сто… Мы так редко бываем вместе, — сказал Максим и попытался взять подругу за руку. Совсем забыл, что она пока ещё бестелесная. Оставалось слушать «по-пионерски», никаких обжиманцев. Кассетник, между тем, вещал:

— Мой папа размножается усыновлением, когда хочет девочку — удочерением. Недавно плёл мне, что я его единственная дочь, но я-то знаю, что нас, как минимум, две. На одной крутейшей райской вечеринке его назвали Лжецом и Отцом Лжи, да ещё и выпили за это. Папа-Змей дико улыбался, топорщил пальцы, гладил праздничную чешую, но недоволен не был.