Дунька не знала, что за ней придут, а потому позволила себе расслабиться и пофлиртовать с павианом Кузей. Пришлось прихватить и Кузю на Литконкурс — для выдачи ему третьей премии. Обезьяно-Искусителю в тот момент было не до ревности. Заплатив смотрительнице Клаве, подруге детства, большую сумму, он объяснил, что бизнесменом стал, и что эти модели позарез нужны ему для демонстрации VIP-ошейников.

Клава, жадная до денег, даже дослушивать не стала, сгребла развратную парочку в мешок и обещала при первой же встрече с журналистами подтвердить, что любовников выкрали инопланетяне…

Лишь только был объявлен конкурс, к Дому Пашкова потянулись литераторы со всех концов Москвы и Московской области. Благодаря телевидению, приехали также питерцы, новгородцы, лондонцы, ливерпульцы, тель-авивцы, вашингтонцы и прочие русскоязычные и англоговорящие конкурсанты. Обезьяно-литератор принимал их радушно, но с натянутой улыбкой, так как все призовые места были мысленно розданы.

С целью скорейшего отсева конкурентов, писатель-фантаст Митчелл Айртон выдал первую речь по-английски. В ней он культурно сообщил, что все премии давно расписаны.

Англоговорящие ни грамма не смутились и не покраснели, а наоборот, как бы обрадовались, стали визитки доставать, швырять ими в трибуну. Потом начали пятиться, как раки, и кивать, как китайские болванчики. Короче, быстро рассосались, но сначала будущего благодетеля визитками закидали. Обезьяно-Литератор еле вылез из-под этой кучи!

Каждая визитка минимум двести баксов стоила и весила от полкило. То были карточки с минимакетами музейных экспонатов в качестве брелков, с привешенными банками икры и лосося, с бутылками шампанского и водки «Абсолют». Одну из карточек чуть не перепутали с картиной маслом Шишкина. Но в основном общение прошло удачно.

Труднее было с русскоговорящими! Те отказывались понимать родной язык, шли в бой за премию до победного конца. Пришлось усадить их прямо на пол в вестибюле, раздать по ноутбуку и заставить написать по этюдику.

Первым этюдик закончил прозаик-трагик, но обезьяно-Искуситель даже читать не стал, а спросил прямо в лоб, мол, почему не плачете, вы же трагик, сами трагедию написали, а сами не плачете. Трагик растерялся и тут же был унижен дополнительно: «Халтура!»

Комики-поэты тоже облажались — ни себя не рассмешили, ни публику, ни вахтёров, ни меня, за что были обозваны ещё обиднее: «Фуфляк! Юмористы… м-м-мамины!»

Что касается пап, то Папу-Змея и никаких других пап организатор конкурса не вспоминал, по крайней мере, вслух.