– Я их не спугну. Я дождусь, когда начнется отсчет времени, и выскочу на счет «три». Три секунды – больше мне не надо. Я знаю. Засекала время. На счет «три» и ничуть не раньше. Остановить паровоз за три секунды невозможно. Тебе ли не знать?

– Он прав, сиди, – послышалось у нее за спиной. Обращение «сиди» было очень уважительным. – Ты должен ему это позволить. Если кто и может сделать такое, так только он. Он самый храбрый из всех, кого я знаю.

Это был Ауда ибу Тайи. Ауда называл Уиллу «он», поскольку отказывался верить, что она женщина. Даже после нескольких лет, проведенных бок о бок с ней в пустыне. Ни одна женщина не могла ездить на верблюде, как она, и стрелять из винтовки. Ни одна женщина не умела так ориентироваться на местности.

– Значит, Ауда, теперь я для тебя сиди? – усмехнулся Лоуренс. – Это что-то новое. Обычно ты рычишь на меня, словно я твой мальчишка-погонщик.

– Ты должен позволить ему это сделать. Его снимки приносят деньги. А для похода на Дамаск деньги нам нужны. Моим людям надо есть.

– Том, победы важны, – тихо сказала Уилла.

– Не спорю, Уилла. Важны.

– Я имела в виду наших соотечественников в Англии. Победы поддерживают их моральный дух. Дают надежду. Люди понимают, что их сыновья, братья и отцы погибли не напрасно.

Лоуренс поднял на нее свои синие глаза, полные тревоги и недоумения:

– Что с тобой? Что ты пытаешься забыть? Или кого?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотала Уилла и отвернулась.

– Должно быть, что-то произошло. Что-то ужасное. Иначе зачем ты так упорно хочешь рискнуть? Мы все не настолько безумны, чтобы выскакивать из-за барханов до взрыва. Все, кроме тебя.

– Он воин, сиди. Он храбрый, – сказал Ауда.

– Нет, Ауда, – покачал головой Лоуренс. – Храбрость – это состояние, когда тебе страшно, но ты все равно делаешь то, что должен. Уилла Олден не чувствует страха.

– Том, позволь мне это заснять, – упрямо продолжала гнуть свое Уилла.

Лоуренс перевел взгляд на рельсы. Задумался.

– Только на счет «три», – наконец сказал он. – И ни долей секунды раньше.

Уилла кивнула. Ее охватило волнение. Она еще никогда не снимала всю операцию целиком, от начала до конца.

– Сколько нам еще ждать? – спросила она.

– Если я не ошибаюсь в расчетах, полчаса. Твои люди уже протянули провода?