Взяв девушку за руку, Наталья усадила её на софу.

— Расскажи мне всё, милая, — ласково попросила она, — я тебе помогу, не сомневайся. Но прежде позволь мне представить мою воспитанницу Аннушку.

Юная барышня, стоящая у окна, услышала своё имя и обернулась. Темные пряди падали ей на лицо, делая похожей на ребёнка.

Татьяна взглянула на Анну, кивнув той в знак приветствия. Присев на краешек уютного кресла, девушка не смела вмешиваться в разговор.

Таня успела рассказать родственнице почти всё о том, что случилось в Париже, как вдруг двери гостиной распахнулись, и в комнату вошёл Езерский.

— Таня, что происходит? — удивленно поинтересовался молодой человек.

Но Таня не успела ничего ответить, за неё стала говорить Наталья Сергеевна.

— Алексей Станиславович, как вам не стыдно! Ваш поступок не достоин дворянина!

— Прошу прощения, madame, но я не совсем понимаю, о чём вы? — как ни в чём не бывало поинтересовался Алексей, хотя на самом деле он догадался, что Татьяна, воспользовавшись его отсутствием, поспешила найти помощь.

— Полно, граф, вы всё прекрасно понимаете, — заявила Наталья Сергеевна, не отпуская руки племянницы, — по счастливой случайности я прихожусь Татьяне Владимировне родственницей. И спешу вас заверить, я не позволю более удерживать её здесь против воли!

Алексей посмотрела на Татьяну, лицо которой застилали слёзы, и понял, что не сможет удержать её рядом с собой, как бы ему этого ни хотелось. Она доказала, что более их ничего не связывает. А если это так, то к чему продолжать спектакль?

— Я не собираюсь более удерживать Татьяну Владимировну, — спокойно произнёс Езерский, — только… Таня, я хочу с тобой поговорить, поверь, это не займёт много времени…

Графиня неуклюже встала с дивана и, оправив юбки, отошла к окну.

Алексей последовал за Татьяной, понимая, что обязан перед ней извиниться.

— Я вас слушаю, Алексей Станиславович, — тихо промолвила Тата, опустив в пол глаза. Она не могла поверить, что скоро её плен, наконец, закончится!

— Я должен извиниться перед тобой, Таня, — виновато произнёс Алексей, стараясь не смотреть ей в глаза, — я поступил с тобой очень жестоко… Не знаю, сможешь ли ты когда-то менять простить, но я хочу, чтобы ты знала, что я действительно любил тебя.

— Я… Я не знаю, Алёша, смогу ли когда-нибудь простить тебя, — тяжело вздохнув, произнесла Таня, — но единственное, в чём я теперь ни капли не сомневаюсь, это в том, что люблю мужа ещё больше, чем прежде.

Таня развернулась, намереваясь отправиться прочь, и Езерский понимал, что должен рассказать Татьяне о том, что случилось с Игнатьевым. Но глядя в её светящиеся глаза, понял, что не может этого сделать. Тогда она наверняка его не простит, а так у него есть надежда.