– Я не хочу сомневаться, – Ника опускает руки к жалким оставшимся пуговицам на своей-моей рубашке и расстегивает их. – Не хочу бояться жить и быть счастливой.
Ткань скользит по ее плечам, открывая моему взору космос, скрытый в этой девушке. И я не о теле. С ним все в порядке, без сомнений, но сейчас это что-то большее, чем физическое влечение. На самом деле, это с самого начала было чем-то иным. На тот момент непонятным, но сейчас осмелевшим и раскрывшимся. Это любовь…
Позволяю себе наконец коснуться ее. Стыдно признаться, но руки дрожат, как у мальчишки. Теперь я чувствую то, чего мне так не хватало. Она моя. Это совершенно другой уровень.
Целуемся, словно дети, дорвавшиеся то торта, с неописуемым удовольствием и восхищением. Так вкусно и до одурения мало. С каждой секундой голод растет, уводя нас от нежного детского уровня далеко-далеко к неистовой страсти и опаляющему кожу желанию, и мы бесстрашно бросаемся в этот огонь.
Ника мучает пуговицы на моей рубашке, и я опрокидываю ее на спину, потому что уже изнываю от желания увидеть, как эта девочка будет выглядеть подо мной. Она прекрасна в любой позиции, но именно так чувствую ее полностью своей. И я готов отдать ей все, что у меня есть, лишь бы сохранить космос внутри нее только для меня одного.
– Нет ли каких-то противопоказаний? Это не вредно для малыша? – спрашиваю вперемешку с поцелуями ее шеи и ключиц.
Рубашка улетает в сторону, и Ника хватается за ремень моих брюк.
– Нет. Ну, в пределах разумного.
– Хорошо, – поднимаюсь, чтобы раздеться полностью, но не спешу возвращаться.
Секунду любуюсь умопомрачительной картиной. Голубые глаза источают свет, влажные волосы сбившимися прядками разметались по дивану, добавляя безуменки этой нежной девочке. Грудь Ники движется вверх-вниз быстро и часто, и я опускаюсь на колени рядом с диваном, чтобы уделить внимание именно этой ее части. Она слишком привлекательна, чтобы не сделать этого.
Улыбаюсь, слыша одобряющий вздох и тихое мурлыканье своего имени. Пальчики в волосах пытаются управлять мной и тянут наверх, но я не сдаюсь. Медленно прокладываю свой путь влажными поцелуями к животику и замираю чуть ниже пупка. Тихонько шепчу сыну, что люблю его, а потом вновь возвращаю внимание его мамочке, которая хнычет, что хочет меня к себе или в себе.
Дальше я уже ничего не слышу, потому что ее прелестные ножки закрывают мне уши. У нас вся ночь впереди, и я не хочу никуда торопиться. А вообще мне хочется думать, что у нас впереди вся жизнь.
Время отступило, оставив нас вдвоем. Я и он. Мужчина, в руках которого я становлюсь самой счастливой. Тот, кто заставляет меня шагнуть за грань, не оглядываясь назад.