Люк вспомнил о растущей стопке почты на кухне, к которой он не притрагивался целую неделю. Он проверит, нет ли там писем для нее, а потом направится к Джони. Еще раз напоследок посмотрит на Харпер, убедится, что с ней все в порядке, а затем навсегда оставит ее в покое.

Люк просмотрел стопку, по ходу отбрасывая рекламу в контейнер для мусора. Там было два конверта, адресованных Харпер.

Его взгляд привлек красный штемпель на первом конверте. Служба поддержки жертв преступлений. Люк почувствовал, как гулко забилось его сердце. Адрес на втором конверте был написан от руки, а в углу стояла маленькая чернильная печать.

Почта из государственного исправительного учреждения.

Было что-то знакомое в этом втором конверте, что-то, что Люк никак не мог вспомнить. На обратном адресе не было имени. Вынув телефон, Люк задал поиск адреса в Интернете. Исправительное учреждение в Сассексе.

Он набрал номер Харпер. Когда включилась голосовая почта, Люк выругался и повесил трубку.

Барабаня пальцами по столу, он рассматривал разные варианты. Наверняка Харпер не скажет ему, что происходит. Но если ей угрожает опасность, он должен знать.

– Черт с ним. – Люк разорвал конверт и выдернул из него страницу из блокнота. Его охватила холодная ярость, от которой задрожали руки. Там не было имени. Только «Папочка».

Швырнув письмо на стол, он принялся мерить шагами комнату. Возможно, это не первое письмо. Должны быть другие…

Ее коробки. Там, в столовой. Люк сорвал крышку с безобидной коробки с надписью «Бумаги». Прямо перед ним лежала папка с этикеткой «Письма из ИУС». Дюжины открытых писем, разложенных в хронологическом порядке, начиная с тех пор, когда Харпер было 18 лет. Люк подавил в себе желание выкинуть всю коробку в окно.

Сволочь. Каждое письмо было подписано «Папочка». Он отслеживал каждый ее шаг с тех пор, как она покинула приемную семью. Обвинял ее в своем приговоре. Должно быть, это из-за сигаретных ожогов. Этот мужчина испытывал к Харпер физическую ненависть, пока его не посадили, а потом долгие годы пытался психологически истязать ее.

В коробке было еще пять писем, пришедших на адрес Люка. Три были получены тогда, когда он был в командировке. Но одно пришло совсем недавно, всего за несколько дней до Дня благодарения. Она и словом не обмолвилась.

Впрочем… она пыталась.

«Люк, могу я поговорить с тобой кое о чем? Это вроде как важно».

Он тогда сидел на диване, злился на себя, притворяясь, что в этом ее вина, и пожимал плечами. Просто пожимал плечами, потому что был рассержен и напуган.