Харпер покачала головой.

– Больше нет, Соф. Мне слишком больно оставаться здесь. И я уверена, что твоему брату неприятно видеть меня здесь. – Харпер по-прежнему запиналась, пытаясь произнести его имя.

Вернулась Хейзел и благосклонно поставила на стол две бутылки пива.

– Харпер. Ты не можешь уехать! – Софи хлопнула рукой по столу. Харпер вытянула руку, чтобы удержать бутылки.

Откинувшись на стуле, Софи покачала головой.

– Нет. Нет. Ты не уедешь, черт бы тебя побрал.

Харпер улыбнулась.

– Я правда буду скучать по тебе, упрямица.

То, как у Софи сжались челюсти, с болью напомнило Харпер о ее брате. Ей довольно часто приходилось видеть этот взгляд. Он как будто говорил «никаких возражений, решение принято».

– Я не стану скучать по тебе, потому что ты никуда не уедешь. И ты дура, если рассчитываешь на это.

Харпер закатила глаза.

– Если ты будешь дуться, то испортишь лучший вечер в моей жизни. Как бы то ни было, почему сегодня здесь столько народу? – Окинув взглядом зал, она отметила, что остались только стоячие места. – Не могу поверить, что вся эта толпа собралась здесь ради караоке.

Их разговор снова прервала Хейзел, которая принесла две корзинки с едой.

– Вам нужны тарелки?

– Нет, спасибо, Хейзел, – махнув рукой, сказала Софи. – Мы, как классные девчонки, будем есть прямо из корзинок. Она бросила Харпер начос. – Ешь, пока совсем не зачахла.

Харпер закатила глаза и попробовала начос. Ее желудок явно не был настроен принимать пищу. Порой Харпер боялась, что, даже если она уедет, боль и опустошение никогда не исчезнут.

– Мне надо в туалет, – сообщила Софи, вскакивая со стула. – Оставь для меня немного начос.

Харпер смотрела, как ее подруга пробирается сквозь толпу. Ей будет не хватать этой Соф, как руки или ноги. Ей никогда не забыть ее безграничной энергии, неистовой преданности. Харпер надеялась, что они смогут остаться друзьями, пусть даже вдали друг от друга.