— А как насчет прямо сейчас?

— Определенно твое сердце, — ответила она.

Я улыбнулся. Она заставляла меня чувствовать себя хорошо. Действительно чертовски хорошо. Она заставила меня захотеть пойти на работу, чтобы не скрывать свою боль и не напрягать мышцы. А развивать бизнес с Джерри и делать что-то важное. Она заставляла меня задуматься обо всех этих гребаных сумасшедших мыслях, например, о том, когда станет холодно. Представлять ее в толстовке с капюшоном и спортивных штанах, потягивающую горячий шоколад у камина, пока на улице идет снег. О том, чтобы срубить нашу первую рождественскую елку вместе и украсить ее.

— Что ты сейчас делаешь? — прошептала Лара.

— Размышляю, — произнес я. — Все это должно произойти.

— Так ты теперь гадалка?

— Да.

— Где твой хрустальный шар, горец?

Я шлепнул левой рукой по голой заднице Лары. Я притянул ее к себе.

— Мне не нужен хрустальный шар, чтобы предсказывать будущее, сладкая.

— О?

— Я вижу что-то большое в самом ближайшем будущем, — сказал я, скривив губы.

Я притянул ее к себе, прижимая к себе ее идеальные изгибы.

Она посмотрела вниз.

— Вау, ты был прав.

Я скользнул рукой по ее затылку и притянул ее к себе для поцелуя. Я перекатился на нее сверху и отстранился.

— Я всегда прав, сладкая, — прошептал я.

Моя правая рука скользнула по внутренней стороне ее бедра. Я снова проник в нее. Ее руки схватили меня за спину, и она простонала мое имя.

В моей постели, в моей хижине, в лесу. Лара была повсюду. Она могла бы называть меня своим горцем, своим лесорубом, своим мужчиной.

Но все, что имело для меня значение — Лара была всем, и из всех мест, где могла бы быть, самое важное было в моем сердце.