— Могла, конечно. И выйти, и развестись — она все могла.

— Слав, а ты же скучаешь по ней. Скажешь — нет?

— Чего — нет? Скучаю. Но ты ж знаешь — ее вечно во мне что-то не устраивает. Три дня живем как люди — а потом грыземся как кошка с собакой.

— Славка, вот поженились бы вы, в конце концов. Я бы свидетельницей была. А потом — грызитесь, сколько душе угодно, деться-то уже друг от друга некуда будет.

— Я ей, знаешь, сколько раз предлагал? Не устраиваю, значит. Жан, только ты ж, того, не болтай там. А то — хорош мужик…

— Славик, да ты что. Ты за кого меня держишь? А вот если б вас поженить, у меня б душа за Женьку спокойна была. Тебе я подругу доверить могу, можно сказать, с закрытыми глазами.

— Кстати, насчет глаз, так когда ты ее видела-то?

— Две минуты назад.

— Где?

— Вон танцует.

— Так что ж ты молчишь?!

— Погоди, дай человеку дотанцевать. Сейчас вернется.

— Слушай, а что это за хмырь с ней? Он ей — кто?

— Я тебя умоляю… Просто подсел к нам. Вот как ты сейчас. Ты мне — кто?

— Ты со мной не танцуешь, а она с этим…

— Славик, не дури. То вы месяцами не видитесь, а то ты сцены ревности закатываешь. Причем не ей, а мне — за нее. Кстати, пошли потанцуем. Подразним Женьку немножко.

Заставь дурака Богу молиться… Славик подтащил меня чуть не впритык к танцующей парочке и заключил в объятия, придав своей физиономии самое томное выражение, какое только смог. Зато нужный эффект был достигнут с полуоборота! Стоило Женьке увидеть данную картину, как она, оттолкнув кавказца, тигрицей ринулась на старого друга.

— Это как я должна понимать?

— Что именно? — Искренне невинный взгляд серых Славкиных глаз соответствовал разыгрываемому спектаклю как нельзя лучше. Чем-чем, а искусством показательных скандалов за прошедшие годы эти двое овладели филигранно.

— Ты откуда взялся?! Ты что это здесь делаешь?!