"Соглашайся", – моргаю ему я.

Выпустив изо рта его пальцы, тянусь языком к ремню и вылизываю пряжку.

Его глаза становятся ещё пьянее. Перехватив за подбородок, он отстраняет меня и слегка шлепает по щеке, строго нахмуривая брови.

– Я же сказал – нет.

Но его жест, и его тон, и всё, что происходит сейчас – это же откровенное ДА!

И я игнорирую, облизывая его ладонь.

У него очень чувствительные кисти, особенно…

Прикусываю край ладони у мизинца, проходясь языком по коже.

– Мм.. – подавляет он стон.

– Сдавайся, Аронов.

– Годика через… – на его лице мелькает страдальческое выражение, – …пол. Если доживу.

– Ну вот что ты за человек?! – психует Крис. – Не хочешь? Хорошо…

Заходит за кресло, рывками расстёгивает пуговицы на его рубашке и стягивает её с него. Он позволяет, расстёгивая рукава сам. Красивые наманикюренные пальчики Крис скользят по его грудным мышцам.

Мне нравятся её руки, мне нравится его торс. Не вычурно перекачанный, но крепкий и рельефный. Мне нравится… в нём абсолютно всё. Он – моё совершенство.

И я не понимаю, почему он отказывается поиграть с нами. Потому что Крис – тоже совершенство!

На самом деле, я всё понимаю. Но это понимание где-то очень глубоко, совсем в другой версии меня. А сейчас я просто их кошечка… куколка... игрушечка!

И мои глаза, словно приклеенные, исследуют его тело вслед за её пальчиками.

Воздух становится вязким, его сложно вдыхать.

Крис присаживается позади меня и втыкается своими хищными коготками ему в колени. Требовательно разводит их чуть шире.

– Не хочешь «поломать» сам… я сломаю её о твоё «не хочу».