Мой голос срывается, и я прочищаю горло, чтобы он этого не услышал.

— Это еще одна причина, по которой я тебя ненавижу. Ты не просто украл мое детство — ты также забрал детство Ронана. Почему он должен был быть твоим сыном? Почему единственный человек, который имеет смысл, твой чертов наследник? Знаешь ли ты, в чем ирония судьбы? Пока ты был поглощен своей педофильской деятельностью со мной, к твоему собственному сыну приставали.

Звуки, которые он издает, становятся громче, его бормочущие слова сменяют друг друга, но все еще неразборчивы. Ремень безопасности удерживает его на месте, так что он не смог бы пошевелить ни единым мускулом, даже если бы попытался.

— Верно. — я невесело смеюсь. — Ты этого не знаешь, потому что ты не только испорченный человек, но и ужасный отец. Да, Эдрик, к Ронану приставали в ту ночь Хэллоуина, когда он переоделся в Дракулу, а ты оставил его. Вот почему он иногда бывает таким чрезмерно радостным. Это его защитный механизм, когда воспоминаний становится слишком много, точно так же, как это мой защитный механизм, который нужно запустить, чтобы доказать, что я действительно существую.

Его пальцы дергаются, и он почти поднимает руку, но вскоре она безвольно падает рядом с ним.

— Неееет... — бормочет он, звук почти навязчивый.

— Да, — говорю я. — А теперь я должна стереть тебя с лица земли. Знаешь, мой первоначальный план состоял в том, чтобы убить тебя, а потом уйти, путешествовать и жить той жизнью, которую ты у меня отнял. Но я больше не могу этого сделать. Знаешь, почему?

Он издает еще один звук, и на этот раз я подношу иглу к его горлу. Это заставляет его прекратить свои попытки пошевелиться.

— Потому что я не могу жить в мире, где Ронан ненавидит меня. Я не могу быть там после убийства его отца и знать, какую боль я ему причинила.

Слеза скатывается по моей щеке, и я чувствую вкус соли.

Я замолкаю, мои глаза расширяются.

Слеза.

Моя первая слеза за себя за последние десять лет.

Эдрик тоже смотрит на меня, как будто чувствует мою боль и то, как реальность вещей режет меня изнутри, и я никак не могу это остановить.

Только он ничего не чувствует. Он монстр.

— Почему это должен был быть ты? Почему?

Он не отвечает. Он не может.

— Это конец, Эдрик. Все заканчивается так же, как и началось. — я нажимаю. — Увидимся в аду.

Я не могу жить в мире, где Ронан ненавидит меня, так что будет справедливо, если я заплачу за свои грехи в этой жизни.