Но я могу позаботиться о нем.

Он должен понять, что он не будет контролировать мою жизнь.

Любопытно, что он относится так только к Ноксу. Когда его всадники прикасаются ко мне или разговаривают со мной, он становится придурком, но ведет себя не так напряженно, как с Ноксом.

Может, это потому, что он им доверяет? Уровень доверия, который Эйден мог бы оказать, во всяком случае.

Не думаю, что Эйден почувствовал бы угрозу со стороны такого легкомысленного человека, как Нокс.

Черт. Он должен быть благодарен ему за то, что он спас мне жизнь в бассейне.

— Ох, вот и он, — говорит Ким, а затем задыхается.

Я следую за ее полем зрения, и у меня отвисает челюсть. Нокс входит в класс с разбитой губой, синеватыми синяками вокруг левого глаза и розоватыми возле виска.

— О, боже мой, Нокс, — Ким вскакивает со своего места. — Что случилось?

Весь класс замолкает.

Кроме Ронана.

Он теряет ощущение пространства и времени, занятый своими оживленными речами. Коул продолжает вполуха слушать Ронана и наполовину читать. По крайней мере, у него хватает порядочности смотреть поверх книги на эту сцену.

Ксандер бросает свирепый взгляд на Нокса, а Эйден откидывается на спинку стула... ухмыляясь.

Он, блядь, ухмыляется.

Мои глаза расширяются, скача между его забинтованными костяшками пальцев и лицом Нокса.

Нет.

Нет, нет, нет...

— Вчера на меня напали из ниоткуда, — морщится Нокс.

Шатаясь на нетвердых ногах, я подхожу к нему.

— Г-где?