Что, по его мнению, является величайшей формой мести.

Итан забрал Алисию, а он заберет Эльзу и компанию.

Я понял все это слишком поздно.

Джонатан уже запустил игру десять лет назад.

Он никогда не рассказывал мне о ней. Никогда не останавливался, чтобы сказать мне, что она где-то жива.

Вместо этого он держал ее опекунов рядом, предлагая им огромные возможности для работы в King Enterprises, и использовал эту возможность, присматривая за ней.

Затем, в нужный момент, он заставил одного из своих сотрудников порекомендовать КЭШ тете Эльзы, точно зная, как сильно она хотела отличное образование для своей племянницы.

В тот день, когда я снова увидел ее, я вернулся домой и стал свидетелем торжествующей улыбки Джонатана. Он был счастлив, что его битва началась.

Он не спрашивал моего разрешения, когда привел ее. Он даже не подготовил меня.

Но Джонатан это все из-за фактора неожиданности.

С противником легче справиться, когда он застигнут врасплох.

Ему доставляет удовольствие использовать эту тактику. В шахматах. На работе. В жизни.

В принципе, везде.

С того дня, как Эльза появилась в школе, мы с Джонатаном играли на одной стороне доски.

Пока я не прикоснулся к ней.

Пока не попробовал ее на вкус.

Пока не потерялся в ней.

В тот момент, когда я решил, что Эльза принадлежит мне и никому другому, она перестала быть пешкой на доске Джонатана.

Да, она стала моей пешкой. Да, у нее не осталось выбора, кроме как оказаться на моей стороне шахматной доски.

Но чего она не поймет, так это того, что быть моей пешкой намного, блядь, лучше, чем быть пешкой Джонатана.