– У нас один мужской мастер,– твердо ответила я и указала на Ирину.

– А ты?

– Я не стригу мужчин.

– Тогда у нас проблема: меня не хотят здесь обслуживать!– серьезным тоном заявил Ярослав и развел руками.– Пригласите вашего заведующего!

– А мы все здесь,– усмехнулась я.– Дать жалобную книгу?

Он долго внимательно смотрел на меня, загадочно щурился, но не мигал, а затем сел в кресло и развернулся в нем к зеркалу.

Мы с девчонками переглянулись и пожали плечами.

– Хотите – режьте меня, хотите – бейте, но я хочу, чтобы моим мастером были вы, Полина Алексеевна. Я клянусь, что больше никто не прикоснется к моей голове. Обрасту, стану похожим на бомжа, появится перхоть и засаленные волосы будут сосульками болтаться по плечам…

Все девчонки в зале прикрыли рты ладонями и тихо рассмеялись.

– Полина Алексеевна, ну, сжальтесь над беднягой?– держась за живот, но серьезным тоном проговорила Анжелика.

За спиной скрипнула дверь.

– Побрей его налысо, в конце концов?– с улыбкой бросила Антоновна из-за дверей подсобки.

Ну, надо же, какие чудеса творила любовь?! Даже Антоновна стала снисходительной.

Я выставила руки на бедра, сердито взглянула на девчонок, на Ярослава в зеркало и раздраженно выдохнула:

– Ладушки, из любви к прекрасному, я не дам вам обезобразиться!

На его лице расплылась довольная улыбка. Но я тут же дернула кресло на себя и пригрозила:

– Еще одно слово, и я сниму с тебя скальп!

Ярослав покорно поднял ладони вверх и замолчал до конца стрижки. Только иногда на его губах проскальзывала дурацкая улыбочка. А я стригла его и думала: с чего меня так разнесло, отчего я снова взбесилась? Ведь никому же ничего не должна?

Пятнадцать минут в зале тишина танцевала под Дидюлю. Девчонки молчаливо переглядывались и делали вид, что занимаются важным делом (но клиентов-то не было!).

И вот, стрижка была завершена, я одним взмахом руки сорвала с плеч Ярослава пеньюар. Молча отошла от кресла и, скрестив руки на груди, вопросительно посмотрела на все еще сидящего мужчину.