— Я знаю, что не такие новости ты хотела услышать, но все лучше, чем могло быть.

Я ужасно расстроена. Честно говоря, не думала, что его приговорят к такому большому сроку.

— Даже насильникам дают меньший срок. Что не так с нашей судебной системой?

— Все. Ты учишься в колледже. Может, тебе стоит стать юристом и что-то с этим сделать.

Возможно, так и поступлю. Я еще не определилась с основной специальностью, а меня ничто так не выводит из себя как мысль о людях, которые оказались за бортом.

— В какую тюрьму его отправят?

— В Хантсвиль в Техасе.

— У вас есть его почтовый адрес?

Я слышу, как Кевин замолкает в нерешительности.

— Он не хочет, чтобы его навещали. Или писали ему письма. У него в списке контактов только я и моя мать.

Так я и думала. Самсон будет стоять на своем, пока не выйдет на свободу.

— Я буду звонить вам каждый месяц до его освобождения. Но пожалуйста, позвоните мне первым, если что-то изменится, или если его выпустят раньше по УДО. Да что угодно. Даже, если его переведут в другое место.

— Я могу дать тебе совет, Бейя?

Я закатываю глаза, ожидая услышать очередную порцию нравоучений от того, кто совсем не знает Самсона.

— Если бы ты была моей дочерью, я бы сказал тебе, что нужно жить дальше. Ты вкладываешь слишком много сил в этого парня, а никто не знает его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он стоит таких усилий.

— А если бы Самсон был вашим сыном? — спрашиваю я. — Вы бы хотели, чтобы все попросту поставили на нем крест?

Кевин издает тяжелый вздох.

— Понял. Видимо, созвонимся в следующем месяце.

Он вешает трубку. Я кладу телефон на комод, совершенно разочарованная. Беспомощная.

— У тебя парень в тюрьме?