Наши глаза снова встретились, и она повторила:

— Я поговорила с Прис. Присциллой. Подругой Сесилии Шарп.

— Я знаю о ком вы. Мы, вроде как, встречались.

— Она хорошая девочка, — тихо сказала Элеонора.

Я выпрямилась и возразила:

— Я не согласна.

Элеонора долго смотрела мне в глаза, и мне показалось, что она затерялась в своих мыслях, и я поняла причину, когда она снова заговорила.

— Понимаю, Айви, но иногда люди совершают глупости по столь же глупым причинам. Это не значит, что они плохие люди.

Что же, тут нечего возразить. Я сама прожила так целых десять лет.

Я боролась с тем, чтобы высказаться, но все же придержала язык.

В отличие от Элеоноры.

— Мы с тобой не знакомы, но я точно знаю, что ты хорошая девушка. Знаю, что мой сын любит тебя. Но не уверена, рассказывал ли он обо мне или хочешь ли ты услышать мой вариант истории, и даже если ты достаточно вежлива, чтобы позволить мне ее рассказать, не станет ли тебе все равно, как только я закончу. Абель не захотел выслушать. Как и Мириам. А за ней — Грей. С другой стороны, они не позволили мне подойти для этого достаточно близко. Я тебя не знаю, но все же расскажу то, чего они никогда не позволяли сказать им.

И с этим вступлением она сразу же приступила к делу.

— Абель хотел детей, не только одного сына, а много детей. До нашей помолвки, во время нее и после того, как мы поженились, он постоянно твердил о том, чтобы наполнить дом Коди жизнью. Его братьев, возможно, трудно было принять, но он любил их. Они росли вместе, у них были хорошие времена, как у дружной семьи, братья были буйными и попадали в неприятности. В этом доме проживало шесть человек, я любила приходить сюда. Мои родители умерли, когда я была маленькой, меня воспитала тетя, которая так и не вышла замуж, так что мне не довелось испытать ничего подобного. Мне нравились эти мужчины и Мириам, какой она была. В доме всегда было шумно, всегда что-то происходило. Кто-то попадал в беду. Кто-то рассказывал анекдот. Кто-то смеялся, или дрался, или что-то замышлял. Абелю хотелось этого: вновь наполнить этот дом жизнью. А я, ну... — она заколебалась и посмотрела на конюшню, — я не могла дать ему это.

Черт.

Вот вам и история.

Черт.

— Элеонора... — начала я, и она снова повернула голову ко мне.

— Норри, — мягко поправила она, а затем продолжила. — Выкидыши, раз за разом. Понимаешь?