Все еще улыбаясь, Айвен повернулся лицом к камере и заявил:

— Я рад, что мистера Грейнджера освободили. Я, к примеру, никогда не верил в его виновность...

— Какого х...

Джулс закрыла ладонью рот своего жениха, прежде чем тот успел закончить то, что собирался сказать. Они сидели в лимузине вместе со всеми и наблюдали за происходящим по телевизору, установленному в салоне.

— Дорогой, помни, мы не одни, — сказала она, улыбаясь. — У нас гости, — сказала она, имея в виду своего отца и Мону.

Далтон убрал ее руку от рта, поцеловал ее пальцы, а затем сказал:

— Твой папа и Мона — не гости. Они — семья. И, пожалуйста, скажи мне, когда это Айвен Грин считал папу невиновным?

Шеппард протянул руку через проход лимузина и опустил ее на плечо младшего сына.

— Оставь, Далтон. Это больше не имеет значения.

Джулс взглянула на Далтона, увидел жесткий блеск в его глазах и поняла, что он этого так не оставит. О, боже.

— В некотором смысле, я не виню Далтона, — сказал Кейден. — Не думаю, что когда-нибудь забуду, как Грины отнеслись ко мне на дне открытия магазина Шайло. Сегодня я мог бы посвятить им музыкальную композицию.

Далтон улыбнулся.

— Какую?

— «Пир стервятников».

— У меня есть идея получше, — возразил Далтон. — Как насчет «Твое лживое сердце»?

Джейс покачал головой, ухмыляясь братьям.

— Папа, как же я рад твоему возвращению. Теперь ты сможешь их приручить.

Когда лимузин подъехал к красной дорожке, водитель открыл дверцу, и все, кто стоял за ограждением, начали выкрикивать их имена. Некоторые Далтона, некоторые Шеппарда, другие Кейдена, а кто-то Джейса. В основном, Кейдена. Джулс знала, как мужчины в черных смокингах влияют на некоторых женщин.

Конни воспользовалась возможностью взять интервью у Шеппарда.

— Мистер Грейнджер, я так понимаю, государство компенсирует вам все то время, что вы были несправедливо заключены в тюрьму.