– Если ты в ближайшее время не справишься с этой проблемой, то через несколько месяцев твое тело просто перестанет работать, – продолжал доктор Лунд, но я упорно продолжала смотреть на голубя. Такого белого, чистого… прекрасного. На мгновение мне захотелось стать этим голубем и улететь прочь. Подальше от всего этого… от смятения и необходимости стать… совершенной.

– Ты сейчас на той стадии болезни, когда выпадают волосы, отказывают почки, гниют зубы, на которых от беспрестанных чисток уже стерлась эмаль, а на сердце ложится слишком большая нагрузка, и оно может не выдержать.

Доктор Лунд вздохнул и наклонился вперед, но мы с голубем по-прежнему смотрели друг другу в глаза. Мне не хотелось слушать слова доктора. Я знала, что он просто пытался меня напугать.

Доктор потянулся вперед и сжал мне руку, вынуждая взглянуть в его серьезное лицо.

– Так что вот, Лекси. К этому все и идет. Тебе нужно выбрать, хочешь ты жить или умереть, и сделать это здесь и сейчас. В эту самую минуту, в этот миг. Борись с болезнью. Покончи с ней раз и навсегда. Ради своей семьи… и самой себя.

Я вновь посмотрела на часы на стене, на отсчитывающую время секундную стрелку, и почувствовала, как по щеке скатилась одинокая слеза. Мокрая капля коснулась кожи на тыльной стороне руки, крепко вцепившейся в ногу. Какое-то время я наблюдала за блестящей лужицей, а потом подняла голову. Казалось, даже голубь потрясенно застыл на карнизе, удивленный, что я плачу.