‒ Ага.

Затем он исчезает за закрывшимися дверьми лифта.

Я пока не знаю, что собираюсь сказать. Как мне действовать. Ты скоро придешь, а у меня миллионы, миллиарды вопросов, и ответов на непонятно какие вопросы, и требования, которые я пока не знаю, как сформулировать. Потребности, о которых я не знаю, как заявить. И мне понадобятся все силы для того чтобы встретить тебя лицом к лицу и все-таки поговорить, не поддаваясь твоему магнетизму.

У меня не самый лучший послужной список в этой специальности. Я слаба.

Я стою, за долгое время сделав всего три шага в этом грандиозном пространстве, которое ты называешь домом; отзывающиеся эхом, односпальные апартаменты, занимающие всю вершину башни. Здесь стоит диван. На котором ты трахнул меня. Под моими ногами ковер, где ты проталкивал свои яйца в мою гортань и спускал на мое лицо. Тактильная память чрезвычайно сильна, приступ боли в челюсти напомнил, как широко я раскрывала свой рот, а ощущения теплоты и влаги на моем лице ‒ это ты кончил на него. Вот и кухня, уголок для завтрака. Ты притянул меня к себе на колени на этом кресле, с которого открывается вид на все Пятое авеню. Ты толкнул меня вниз, накрутил мои волосы на свой кулак, оттянул голову назад, так что я была вынуждена пялиться в потолок, пока ты вонзался в меня и резко кусал меня за шею. Ты никогда не говорил ни слова, да и трогал меня только когда трахал или кусал. Это выглядело как наказание. Но за что?

Странно, что я помню ту встречу. Ты разбудил меня, когда я крепко спала в три часа ночи, вытащил на кухню, сорвал нижнее белье и бросил его на стол, а потом трахал меня до тех пор, пока не кончил. После чего ты оттолкнул меня, схватил мое нижнее белье и затолкнул его в свой карман. Выпил последнюю «Doppio macchiato» и ушел, даже не обернувшись напоследок. Я вернулась ко сну, и к следующему утру все это казалось сном, который легко забыть.

На столе возле окна стоит хрустальный графин, наполненный чем-то янтарным. На нем искусно изготовлена виньетка, а сам стол ‒ маленький, круглый, из черного дерева, на котором стояли хрустальный графин и два одинаковых бокала на серебристом поддоне. Стол прислонен к стене между двумя окнами во всю стену. Рядом два мягких кресла, поставленные под острым углом к столу, и у каждого кресла есть еще крошечный столик возле подлокотников, на которых расположились хрустальная пепельница, серебряные кусачки для сигары и светильник в виде факела. В метре от них, между другой парой окон, был еще один маленький стол, с двумя прямоугольными коробками на стеклянной столешнице. Сигары. Я открываю коробку и вынимаю одну. Я беру ее и наливаю немного виски в бокал. Представляю, как ты проделывал это тысячи раз.