− Ты сейчас сидишь и требуешь от меня ответов. Но я тебе ничего не должен. Ничего! − и движешься в сторону двери.

Я швыряю в тебя чайную чашку через комнату. Осколки фарфора разлетаются по всей комнате мелкими кусочками, ударяясь об дверной косяк рядом с твоим лицом, ты останавливаешься и разворачиваешься.

− Ты в своем уме? Ты же могла попасть в меня!

− Я и целилась в тебя, мудак, ты гребаный ублюдок. − Прижимая простынь к груди, я встаю позади тебя. − Кто... нахрен... такой этот Якоб Каспарек? Знаешь почему, Калеб? Потому что это он забирал меня с госпиталя, он, а не Калеб Индиго.

Ты горбишься, опускаешь плечи.

− Хорошо. Я скажу. − Смотришь на меня. − Но ты должна одеться.

− Я никуда не пойду. Начинай рассказывать. − Боюсь, что как только покину комнату, ты выйдешь за дверь, запрешь ее, и я опять останусь в заточении.

И мне кажется, ты понимаешь меня лучше, чем я сама. Ты исчезаешь в моей комнате, вернее, в моей бывшей комнате, − и возвращаешься с моим нижним бельем, бюстгальтером по размеру, платьем и туфлями. Вручаешь все это мне и ждешь.

Я смотрю на него.

− Отвернись, я не буду переодеваться перед тобой.