"Ты сделаешь это ради меня?.. Ты пое**шь себя пальчиками?.." — просьба-желание, которая однажды прорежет мой мозг через 10 лет. Я задохнусь от ее выстрела, такого же сильного и неожиданного (если не сильней), чем в момент обжигающего кожу твоего горячего осязаемого шепота. Как тебе удалось прописать эту команду в моей базе данных, сохранив силу ее воздействия на целых 10 гребаных лет? Или она сохранилась лишь благодаря последней ночи, когда я еще думала о тебе, сгорая от безумия, в несовместимых для жизни эмоциях? Чувствуя приближение эпицентра бездны, пустоты, которая уже обступала и засасывала все на своем пути, умертвляя своим прикосновением любое движение, мысль… желание. Я и не подозревала, насколько она была огромной и всепоглощающей.
Алек Митчелл, боль, которую ты мне когда-то подарил, на этом фоне выглядела жалким комариным укусом. Как я вообще могла сходить по тебе с ума?.. Нет, это не было сумасшествием, это было… легким помутнением рассудка… солнечным ударом, не более. Моя вселенная не кричала и не стенала под нещадными разрывами трещин в ледяной агонии, не стягивалась под холодным иссушливым дыханием острой боли, превратившей сущность Эллис Льюис в один сплошной агонизирующий нерв обнаженной совершенной смерти…
Почему умирать так тяжело и… невыносимо долго? Не помогают уже на хрен ни какие анаболики с транквилизаторами. Через 10 лет я перестану вообще чувствовать их воздействие, и старая, когда-то скончавшаяся боль, вернется в своей первозданной красе… вернется тобой, Дэниэл Мэндэлл. Ты моя боль, ты моя… вечная смерть.
Скорей всего я просто схожу с ума, и только. Не обращайте внимания. Такое случается… так бывает. Процесс уже необратим…
Ты и вправду хочешь, чтобы я умерла?.. Или ты знаешь, что я не умру, потому что… это не возможно… пока ты рядом, пока заставляешь меня дышать этими ядовитыми парами разъедающей легкие кислоты, выжигающей стенки вен и капилляров кипящей плазмы, съедающей ствол за стволом клетки нервных окончаний сухой окисью… Ты будешь убивать меня этой болью день за днем, час за часом, минута за минутой, вечность за вечностью, но… ты не позволишь мне умереть. Ты этого не допустишь… Пока жив ты сам — жива и я… жива болью… жива тобой… болью, которой ты стал, и которой ты меня теперь наполняешь, как когда-то наполнял своей любовью. Две меры… два противостояния… два источника бытия, которые дают человеку полное осознание его существования, его жизни… Черное и белое. Два в одном, слитое в одно… неразрывное, цельное… вечное…
Это и есть чистое сумасшествие чистой порочной любви? Даже одержимость блекнет на ее фоне…