— А ты злопамятная, — невинно усмехается он.

— А то! — жму улыбочку, продолжая свое дело. — Не хочу лететь в Карелию. Не люблю я дикий лес.

— Не любишь или боишься?

— Боюсь, — оставляю подушку в покое и, развернувшись к главе семейства, присаживаюсь на край пышной постели, — ну не мое это! Сразу говорю. Честно. Потом придется МЧС вызывать.

— Хм, мажься, мажься, детка.

Закатываю глаза.

Бесполезно!

Лучше сменить тему.

— Мирон, ты поговорил с Авророй? — интересуюсь я. Заботливая родительница.

— Да.

— И?

Расселив руки по карманам, Потемкин упирается поясницей о комод.

— Поможешь найти хорошего психолога?

— А что такое? — окончательно забеспокоившись, уточняю я.

Он отвел глаза и облизнул губы.

— Мирон, — требовательно зову я.

— Так получилось, что Аврора как-то пересеклась с моей …

Потемкин осекся, а мне все стало ясно. Уж слишком иначе у него прозвучало слово: «моей».

— Любовницей, — внутри сразу все напряглось, — что ж, договаривай, как есть, — пытаюсь строить из себя разумную снисходительную барышню.

Качаю головой.