– Женя, дай пройти. Я не готова сейчас с тобой разговаривать.

– Да? Я тоже спешу. На работу. Поэтому поговорим кратко. Итак, ты зачем вернулась? – Скрестил руки на груди и цыкнул зубом, когда Лора раздосадовано вздохнула.

– Я хочу уйти.

– Уходи. – Произнёс на удивление спокойно, на самом же деле, просто издевался.

– Женя, не устраивай скандал, ты этим ничего не изменишь. – По возможности спокойно, отмечая, что муж с каждым новым словом заводится всё сильнее.

– А что я? Я ничего. Я молчу! – Уставился на неё ясными глазами. – У меня жена трахается с кем попало, при этом умудряясь меня же выставить дураком, а я всё равно молчу! Что? Думала, не узнаю? А я вот узнал. Как, Москвин, понравился? Было ради чего стараться? – Зло скалился.

При очередной попытке приблизиться к двери, Лора даже не заметила, как муж впился в неё взглядом. Только почувствовала, с какой силой сжал её плечо. Даже не сразу поняла, что он рассматривает, и только когда Женя провёл шершавым пальцем по свежим кровоподтёкам, замерла от страха. Потому что видела его обезумевшие от злости глаза.

– Значит, тебе нравится так? – Выражение лица застыло, словно маска, когда шёпот стих. – Ну, красавица моя, тогда не обижайся.

Он ударил по лицу. Наотмашь. Так, что щёку сначала обдало холодом, таким, который бывает при анестезии, но холод тут же сменился жаром от боли. Тело выгнулось по направлению удара, боль мгновенно растеклась, отдаваясь ощутимым покалыванием в близлежащих тканях. Попытка загородиться от следующего удара стала ошибкой: ловко вывернув выставленную вперёд руку, он ударил кулаком. Лишая сознания, оглушая. В попытке отдышаться, внимательно осмотрел распластанное на полу тело, подобно зверю вдохнул отвратный запах свежей крови, растекающейся по полу, попутно отмечая, что примерно с той же скоростью по подбородку и щеке разливается массивный синяк.

Наверно он бы сейчас ушёл. Да. Он собирался уйти, даже осмотрелся в комнате, не понимая, куда мог деться служебный пиджак. Он его даже нащупал взглядом и повернулся в ту сторону, но тихий стон приходящей в сознание жены стал пусковым механизмом для его внутреннего зверя и тот сорвался с цепи. Умело размахнувшись, он врезался ботинком в живот, удивляясь тому, с какой лёгкостью тот утонул в аккуратном теле: бить женщин прежде не приходилось. Вот только ощущение власти, эта развращающая вседозволенность, не позволила остановиться, и удары посыпались один за одним.

– Так тебе нравится, дорогая? – Спрашивал он, пытаясь отдышаться. – Так?! – Рычал, не получая ответа.