Ох, нет. Ни за что.

— Пошел ты на хрен, — рычу я. — Ты не имеешь никакого права говорить мне, что делать. Ты не владеешь мной и не можешь контролировать меня.

Он поворачивается ко мне, и гнев на его лице ошеломляет меня. Твою мать. Небольшая часть меня хочет отшатнуться, попросить его не причинять мне боль. Но я больше не та маленькая девочка, и Пак Редхауз не может давить на меня.

— Ты будешь делать то, что я говорю, Бекка. Она солгала тебе. Устроила тебе настоящий ад. Какая психопатка говорит своему ребёнку, что она умерла, чтобы быстро заработать? Если ты всё ещё хочешь иметь к ней какое-то отношение, ты сумасшедшая. Мы уедем утром.

Красная ярость ослепляет меня, без шуток. Перед моими глазами все буквально красное. Вот насколько я зла. Я хочу убить его, уничтожить. Вот он. Наконец-то появился тот байкерский придурок, которого я знала, он сидел внутри Пака все это время.

— Вот почему я никогда не буду твоей старухой, — шиплю я. — Так или иначе, вы все одинаковые. — Слова падают между нами, словно камни.

— Я слишком напряжен, чтобы сейчас вести с тобой этот разговор, — говорит он, трогаясь с места.

Он попадает в автомобильную пробку, взвизгнув шинами, прямо как моя мама недавно. Сокрушительная боль снова поражает меня, и я чувствую, как гнев сдувается, словно лопнувший шарик. Зачем ей это было нужно? Как она могла так поступить? Что, чёрт возьми, я сделала, чтобы заслужить эту женщину в качестве своей матери?

На хрен её.

И на хрен Пака. На хрен его за то, что он прав насчёт неё, и за то, что сказал всё то, о чем я не хочу даже думать. На хрен их всех!

Я начинаю плакать.

Глава 16

Глава 16

Пак

У меня чешутся пальцы, как сильно я хочу пришить мамашу Бекки — её и Тини. Они и так живут слишком долго, пачкая и разрушая всё, к чему прикасаются. Они оба, словно одна большая долбанная опухоль.