Илья зарылся носом в самую глубину длинных густых волос.

- Что-то я такое смутно припоминаю про сегодняшний концерт. Но это не точно.

- Рано тебя настигает склероз, друг мой, рано, - рассмеялась Таня. А потом обернулась и посмотрела на него сквозь прищур роскошных ресниц: - Рахманинов. Третий концерт. В девятнадцать ноль-ноль.

Теперь рассмеялся Илья – и поцеловал свою супругу в теплые мягкие губы.

- Так вот зачем нужна жена! Чтобы все помнить.

- И до девятнадцати ноль-ноль у нас есть время... не вставать.

Господи, какая же пошлость лезет в голову. С другой стороны, он – молодожен, ему это простительнo.

Илья прижал к себе жену совсем плотно.

- Предложение про "не вставать" несколько запоздало…

В душ Илья пошел первый. А когда вернулся в комнату, застал Таню стоящей у окна. Изгибы тела снова облачены в сорочку на тонких лямках, волосы в прекрасном беспорядке рассыпаны по плечам. Илья подошел и встал сзади.

- Там доҗдь, - Таня пpижалась спинoй к его груди. - Но он заканчивается. Вечером будет хорошая погода. Закажешь завтрак?

Когда в номер принесли завтрак, та девушка, что жарко целовала и томно нежилась в его руках,исчезла. За столом напротив Ильи сидела предельно собранная и деловая молодая женщина. Α на кровати, на который ещё совсем недавно они любили друг друга, лежал его концертный костюм, ею приготовленный.

- У нас полчаса, – Таня взглянула на часы на запястье. - Успеем как раз позавтракать. А потом надо выходить, чтобы не опоздать на репетиционный прогон. – Илья смотрел на нее. Молчал. Улыбался. – Чему ты улыбаешься?

- Не чему, а кому. Тебе.

Для репетиционного прогона им выделили малый зал филармонии. Проходя через служебный вход, мимо стен, которые видели Шостаковича и Мравинского, Илья не мог отделаться от ощущения, что он не успокоится, пока не сыграет в этом святом для любого музыканта месте. Но пока Илья спешил на встречу со своим дирижером. Тот встретил его энергичным рукопожатием.

- Рахманинов! Αх, как я люблю Рахманинова. Он последний из плеяды великих романтиков.

Илья не стал сдерживать легкую улыбку. Маэстро Ли Вэнь слово в слово повторяет одну из любимых фраз профессора Самойленко.

- Мы еще только начали разбирать его наследие, - продолжил свой панегирик дирижер. - Сколько нам еще предстоит о нем понять… - маэстро встряхнул партитуру. – Ну что, начинаем?

- Начинаем.

Перед тем, как пройти к роялю, Илья обернулся к зрительному залу. Там в первом ряду сидел единственный зритель. Его главный слушатель. Его жена.