Следом фотографирую кроватку дочки, которая еле заметно в приглушенном свете ночника и тоже отправляю, подписывая все это: “Мы дома”.

Не проходит и минуты как телефон оживает в моей руке, и я его чуть было не роняю на себя от неожиданности.

— Алло, — говорю тихо.

— Ты у меня? — раздается его хриплый голос.

— Угу, с дочуркой, — в ответ я слышу только дыхание Паши. — Она меня сегодня мамой назвала, представляешь, — хвастаюсь я.

— Ты, правда, там? Или мне это снится? — не веря, переспрашивает он.

— Тут я, Паша, тут. В твоей огромной мягкой постельке. И надеюсь, что без тебя я не замерзну.

— Издеваешься? — со стоном интересуется. — Тебе не стыдно издеваться над больным?

— Нет, не стыдно. Как и тебе не было стыдно мне ничего не рассказывать! Если бы ты еще тогда мне все сказал, разве бы я уехала? Глупый! — воскликнула я, и села в постели от разыгравшихся нервов.

Он молчит.