Я поправляю тонкий черный галстук-карандаш, который только что завязал на шее, и на мгновение парень, смотрящий на меня из зеркала в ванной, совсем на меня не похож. Он выглядит как человек, у которого впереди может быть многообещающее будущее. Я вижу, как он достигает высоких целей и делает что-то из себя, и это чертовски страшно. Потому что потерпеть неудачу легко. Быть тем парнем, которого все от меня ждут — отъявленным головорезом, который никогда не принесет ничего, кроме неприятностей — это путь наименьшего сопротивления. Работа над тем, чтобы быть лучше, чтобы быть больше — это гораздо более трудный путь. Если я буду убеждать людей, что я хороший человек, есть большой шанс, что в какой-то момент я действительно подведу их... а эта возможность, особенно когда речь идет о Сильвер, неприемлема.

— Не подведи ее, придурок, — говорю я парню, смотрящему на меня в зеркало. — Дай ей ту жизнь, которую она заслуживает. Береги ее и никогда не причиняй ей вреда.

Я уже знаю, что не причиню ей вреда. Может быть, я и не буду идеальным мужем, но черт меня побери, если я не сделаю все возможное, чтобы стать им. Для нее.

Отхожу от зеркала, чувствуя себя так, словно заключил некий контракт с человеком, которым мог бы стать, и испытываю странный оптимизм по поводу всего этого.

Как того требует традиция, Кэмерон открывает дверь в дом Париси. Я постучал, хотя в последнее время мне вполне комфортно входить в парадную дверь без предупреждения. Сегодня выпускной вечер, и я хочу, чтобы Сильвер получила весь опыт. Было бы неправильно, если бы она не услышала, как на пороге появился парень, который попросил ее быть его спутницей, пока она поправляет прическу и расправляет платье.

— Мистер Бонд, я полагаю? — говорит Кэм с сильным, не поддающимся описанию восточноевропейским акцентом. Он покачивает бровями, оглядывая меня с головы до ног. — Приготовься умереть. Вахахахаха!

— Не думаю, что кто-то из злодеев Бонда был вампиром, старина, — говорю я ему, проходя мимо него в коридор. — Вы когда-нибудь смотрели фильм про Бонда?

Он складывает руки на груди и подозрительно выгибает бровь, словно это вопрос с подвохом.

— Нет. А ты?

Я качаю головой и тихо смеюсь.

— Думаю, что нет.

— Вероятно, нам следует это исправить. Устроить киномарафон или что-то в этом роде. Не думаю, что мы считаемся настоящими мужчинами, пока не увидим хотя бы годы Коннери.

Я прислоняюсь спиной к стене рядом со стойкой для почты.

— Вы приглашаете меня на свидание? Потому что вы должны знать, что я уже кое с кем встречаюсь.

— Ха-ха. Очень смешно. — Он откашливается, и выражение его лица становится серьезным. — Я должен сказать тебе, чтобы ты доставил мою дочь домой к полуночи. И велеть тебе держать свои руки при себе. Теперь это кажется немного бесполезным, так как она уже согласилась выйти замуж за твою жалкую задницу. Но ты все равно должен держать свои руки при себе, — добавляет Кэм в конце. — Я не одобряю нахождение твоих рук на моей дочери, просто чтобы все было предельно ясно. Если бы это зависело от меня, никому из вас не было бы позволено вступать в физический контакт до тех пор, пока вам обоим не исполнится, по меньшей мере, тридцать.