— Ты сейчас ешь за двоих.

Он такой всезнайка.

— Ха-ха, очень смешно.

— У тебя была тошнота по утрам? Мой друг Адам обрюхатил свою девушку на первом курсе, и ее рвало каждое утро, как по часам.

Серьезно? От его вопросов и беспокойства мне хочется плакать. Он такой милый — такой чертовски милый, — и тот факт, что он не осуждает меня, приносит огромное облегчение.

Это дает мне надежду, что остальные мои друзья будут так же поддерживать... мои друзья из дома, у которых будут разные мнения о моей неожиданной беременности.

Это также дает надежду, что я смогу сделать это с или без Эллиота в моей жизни.

— Меня не тошнило. Вот почему я до сих пор не знала, что я... — Слово застревает у меня в горле. — Беременна.

— Какой срок?

— Двенадцать недель.

Он издает низкий свист.

— Черт побери, Анабелль, очень скоро ты сможешь узнать, девочка это или мальчик. — Пауза. — Ты собираешься это выяснить? Я бы захотел узнать. — Он смеется.

— Понятия не имею.

Я ничего не знаю.

— Если я понадоблюсь тебе на приеме у врача, дай знать. У меня куча свободного времени.

— Ты не хочешь приходить на мои встречи. — Я смеюсь, от одной мысли об этом у меня начинается истерика.

— Я подержу сумку с подгузниками.

— У меня нет сумки с подгузниками. — Я ухмыляюсь, как идиотка, представляя, как Рекс Гандерсон идет рядом со мной с розовой сумкой для подгузников, привязанной к телу.

Розовой.

Девочка.