Тигран со вздохом поднимается, оставляя меня в одиночестве. Бросает взгляд напоследок, обещая мне скоро вернуться. Хотя сомневаюсь, что Ева так быстро отпустит.

Рожала её я, а она полностью папина дочка. Стоит увидеть Тиграна, как больше ничего не интересует. Я жду минут пять перед тем, как забраться под теплое одеяло.

— Никакого сна, — Тигран возвращается ещё спустя минут десять, забираясь ко мне. — Проснулся Марк, тоже захотел пить. А потом сказку. И… К тебе не вырваться, мышата держали оборону до последнего.

— А ты ещё третьего хочешь. Тогда вовсе до меня не доберешься.

— Хочу, — мужчина опрокидывает меня на спину, нависая. — Всего с тобой хочу, Лана.

— Я люблю тебя. Так люблю…

— Не сильнее меня, мышка. Красивая, — смотрит прямо в глаза, тянет одеяло вниз. — Скучала без меня?

— Очень.

Отвечаю честно, потому что нет смысла лгать. Я полностью растворилась в этом мужчине, утонула. И с каждым днём тону всё сильнее, не пытаясь спастись. Потому что вижу самое главное.

Тигран так же тонет во мне. Ни на кого больше не смотрит, не слушает.

Три года назад он рисковал крупными контрактами, когда отказывался от встреч в других городах. Не хотел оставлять меня одну, когда вот-вот должна была родить. Всегда был рядом.

И каждый раз, когда мы с детьми, я вижу в его глазах немое извинение. За то, что тогда предложил аборт. Что мог потерять нашу семью. Но это в прошлом, всё плохое в прошлом.

— Я печеньку хочу!

— Моя очередь, — вздыхаю, чувствуя, что дети ещё не скоро угомоняться. Набрасываю на себя халата. — Дождёшься?

— Десять минут, мышка. Иначе пойду вызволять сам.

Десять минут Тигран не выдерживает, разгоняет детишек по кроватям, следит, чтобы точно улеглись. Когда мужчина чего-то хочет, то получает это любыми способами.

Я совсем не против.

Конец!