— Держите ее! Я не собираюсь оплачивать траты этой воровки! Ты пожалеешь, что связалась со мной! — вопит позади разъяренная тетка. — Я вас всех посажу! Закрою вашу шарашку!

Ой, подумаешь, выпили один сок и коктейль. Разорилась она.

Но волоски на коже от ужаса дыбом встают.

Я быстро закатываю глаза, а потом рвусь на волю. Изо всех сил упираюсь и морщусь от боли. Рама царапает бедра, впивается в кожу. Божечки мои! Я тут оставлю половину задницы! Сердце шпарит, гулко в ушах шумит. Брыкаюсь изо всех сил. Варя хватает меня за руку и тянет, но удача не на нашей стороне.

— Бросай меня и беги! — выдаю я со слезами на глазах. — Спасайся!

— Марина, с ума сошла! Чуток осталось, давай! — не сдается сестра.

Я так увлекаюсь борьбой, что ничего больше не замечаю, пока взгляд не упирается в черные ботинки, возникшие как по волшебству в десяти сантиметрах от лица. Мужские ботинки. Испуганно застываю и мгновенно сдаюсь. Внутри всё обрывается. Попались.

Картинки мелькают перед глазами, одна печальнее другой: полицейский участок, разъяренная мама, липкий взгляд отчима.

Варя кидается бить его сумкой, но мужчина быстро что-то объясняет ей.

— Так, драку прекращаем, — слышу командный, чуть насмешливый голос. — А ты щеки втяни!

Щеки?! Я не ими застряла, между прочим!

Но не успеваю я возмутиться, как хозяин ботинок оттесняет Вареньку, сжимает мои предплечья и дергает на себя.

Кусаю губы, чтобы не закричать. В следующее мгновение мы кубарем вываливаемся на улицу! Я больно ударяюсь левым коленом и всхлипываю.

Еще через секунду осознаю себя лежащей на каком-то парне. Он затылком о камень шмякнулся. Звонко так. И не подает признаков жизни. Я холодею от ужаса.

— Эй, ты живой?! — шепчу растерянно, рассматривая его лицо.

Лет двадцать пять — двадцать семь на вид, симпатичный, но уж очень неподвижный. Я сажусь на него сверху, шлепаю по щекам.

— Надо бежать, Марина! — пищит Варя, переминаясь с ноги на ногу. — Ему ничего не будет, а нам...

— Ты чего? С ума сошла? Своих не бросаем! — Я тормошу парня, ладони потеют. Он ведь не помер?! — Чувак, а ну приходи в себя! Непреднамеренного убийства мне только не хватало.

Он слушается: глаза распахивает и морщится.