– Молчание ранит. Обман ломает, – стиснул зубы.

Картинки прошлого понеслись в голове ускоренной кинопленкой. Он. Вивиан. Он. Батлер. Алкогольный угар. Одноразовые ночи.

– Смог. Справился. Стал сволочью. Кретином. Так легче. Не думать. Не любить. Правильно, – обреченно мотает головой, распугивает навязчивые воспоминания.

– К херам.

Вот она та боль. Боль что так боялся.

– Ненормально. Ошибочно, – снова сжимает хрупкие плечи. – Надо сразу… Не затягивать… Не вскрывать потом нарыв... Не хочу делать больно тебе… Признайся.

Вопрос горчит, желчью на языке. Не для неё. Но, он должен. Ради неё. Необходимо.

– Ты с ним спишь? Кто он для тебя?

Лили опешила. Подозрения. Откуда? Дала повод. Вцепилась взглядом в потемневшую синеву. Всматривалась. До самого дна. До глубины. Боль заполняла неон. Печаль. Растерянность.

Маленькое сердечко Лили сжалось. Скинуть крепкие руки. Прижать его к себе. Стереть с лица безысходность. Вылечить душу. Стоит перед ней сильный, сломанный мужчина. Выворачивает внутренности наизнанку. Вытряхивает то, что так долго копил в себе. Прятал за маской безразличия. Циника. Хама. Аморального типа. И в один миг выложил перед ней. Раскрылся. Признался.

Она не бросит, поможет. Исцелит. У неё получится. Он нужен ей. Приложила горячую ладошку к холодной щеке. Пылающим шоколадом согрела сердце. Почувствую Макс. Поверь.

– Он ничего для меня не значит. Он только хороший коллега, – искренность в голосе, – нас ничто не связывает, – откровенно без тени обмана.

– О боже, Лили.

Руки скользнули с плеч, по ключицам. Её лицо в его ладонях. Большими пальцами гладит пылающие скулы.

– Прости, что не верил тебе, прости.

Ненавидел себя за недоверие, как он мог думать о ней так. Как мог допустить обман.

Она рядом. Близко. Еще ближе. Обнял, прижал к себе.

– Я такая сволочь, дурак, – шептал в волосы. Вдыхал её аромат.

Она тихонечко хихикала где-то в районе груди.

– Ты такой большой и такой глупый, Макс Дэвис.