- Готова умереть, Нила?

Голос Ката причинил мне физическую боль, когда он заставил меня опуститься на колени. Великолепие бального зала насмехалось надо мной, когда я неохотно склонилась к ногам своего палача.

Бархат и ручные вышивки на стенах сверкали, как алмазы, которые контрабандой перевозили Хоуки, - прямой контраст с топорно распиленным деревом и грубо сделанным гильотинным помостом. Никакой утонченности. Никакой гордости. Только приподнятый подиум, каркас, смягчающий большое потускневшее лезвие, и свисающая сбоку верёвка.

- Не делай этого. Кат ... подумай о том, кем ты стал. Ты можешь остановить это. - Мой голос походил на мольбу, но я поклялась не просить. Я многое видела, многое понимала и страдала от того, что никогда не думала, что смогу вынести. Я отказывалась плакать и пресмыкаться. Я не доставлю ему такого удовольствия.

- Через пять минут все будет кончено, Уивер. - Кат наклонился в сторону и взял плетеную корзину.

Плетеная корзина.

Я не хотела думать о её содержании.

Он переложил её на другую сторону деревянного блока.

Мои легкие требовали больше кислорода. Мой мозг требовал больше времени. И мой сердце… требовало больше надежды, больше жизни, больше любви.

Я еще не готова.

Только не так.

- Кат…

- Нет. Больше никаких разговоров. Не после всего, что ты сделала. – Вынув из кармана чёрный капюшон, он не медлил. Никакой шумихи. Никаких загадок.

Я вскрикнула, когда колючая чернота окутала мое лицо, затягиваясь веревкой вокруг горла.

Плакальщица-Уивер заставила меня похолодеть. Бриллиантовый ошейник, который видел то же, что и я, и шептался с призраками моей убитой семьи, был готов отказаться от своих притязаний и расстаться с моей шеей.

Так оно и было.

Последний Долг.

Кат подтолкнул мои плечи вперед.