После рождения Жасмин Роуз переехала из комнат Брайана, живя в фиктивном браке, привязанная к нам только своими детьми. Моя неприязнь к ней росла год от года.

К сожалению, рождение Дэниэля разрушило идеальную семью, которую я создала.

Роза настояла на родах в больнице, несмотря на то, что другие ее роды проходили в Хоуксридже с акушеркой и без осложнений. Брайан почувствовал себя виноватым за свое обращение с ней и смягчился. Он исполнил ее желание.

Глупец.

Через несколько дней после родов Брайан вернулся в больницу, чтобы забрать сына и жену домой. Только его жена исчезла. Она бросила свою семью — величайший грех из всех. Она оставила после себя четверых детей и мужа, который защищал бы ее всю жизнь.

Только далеко она не ушла.

В течение нескольких месяцев ей удавалось ускользать от нашего внимания, но затем Брайан — мой всегда находчивый, способный сын — нашел ее в ожидании международного рейса. Она охотно променяла своих детей на свободу — неоплатное преступление.

Он привел ее обратно в Холл. Он держал ее рядом с собой, пока дети росли еще несколько лет. Но потом произошел инцидент.

Я не одобряла того, что произошло той ночью, и никогда не прощу ему промаха Джетро и Жасмин, увидевших, что он сделал с их матерью. Но что сделано, то сделано, и больше сказать было нечего.

Наконец-то она ушла.

Скатертью дорожка.

Однако ее смерть преподала мне последний жизненно важный урок: даже семья может разочаровать. На самом деле, семья может сделать больше, чем разочаровать — они могут разрушить все одним неблагодарным действием.

Я бы больше не стала мириться с такой ерундой. Оказалось, что Джетро страдал тем же заболеванием, что и предыдущие поколения рода Хоук. Я приказала Кату выбить из него это, пока он не узнает, что как первенец у него есть обязанности, судьбы, обязательства, которые он должен выполнить.

Ангус нравился мне, но только потому, что у него был дар, которого не было у многих других. Он мог читать людей и показывать им только то, что соответствовало бы ситуации. Он был хамелеоном в моих рядах, но он был семьей и делал то, что ему говорили. Так что он был предоставлен самому себе.

Жасмин слушала и повиновалась, но в душе она была такой же бунтаркой, как и ее старший брат. И все же она была моей единственной девушкой, и, несмотря на это, я души в ней не чаяла. Я хотела мини-себя. Это займет время, но в конце концов она увидит свет и будет подражать всему, что я делала.

Однако недавние события заставили меня понять, каким глупым было это желание. Я не показала, как сильно она обидела меня, когда встала не на мою сторону. Ей нужно было быть дисциплинированной. Я знала это. Но... по какой-то причине мои безжалостные законы поблекли, когда дело дошло до Жасмин. Я не могла причинить ей боль — не тогда, когда ей уже было так больно.