- Тише, Нила. - Его губы коснулись моих, сладкие и мягкие, прежде чем он подвел меня к коленопреклоненной трибуне и крепко прижал. - На колени.

- Нет!

- На колени.

Он ударил меня ногой сзади в колено, нарушив мою устойчивость и заставив меня рухнуть на место. Я вскрикнула, когда боль в моих коленных чашечках сравнялась с болью в руке. Как сломанная игла, я потерял свою остроту, свою борьбу.

Великолепие бального зала насмехалось надо мной, когда я неохотно склонилась к ногам своего палача.

Бархат и вышитые вручную крючки на стенах сверкали, как бриллианты, которые контрабандой вывезли Хоуки, - прямой контраст с грубо распиленным деревом и грубым мастерством помоста гильотины.

- Не делай этого. Кат... подумай о том, кем ты стал. Ты можешь прекратить это.

Мой голос имитировал мольбу, но я поклялась не умолять. Я видела вещи, понимала вещи и страдала от вещей, которые, как я думала, никогда не смогу вынести. Я была их игрушкой в течение нескольких месяцев, их противником в течение многих лет, их заклятым врагом в течение столетий. Я отказывалась плакать или пресмыкаться. Я бы не доставила ему такого удовольствия.

Я знаю историю Хоуков. Я знаю, что я сильнее их.

- Я хочу жить. Пожалуйста, позволь мне жить.

Он прочистил горло, скрывая любые мысли о нерешительности.

- Через пять минут все это закончится. - Кат наклонился в сторону и взял плетеную корзину.

Плетеная корзина.

Я не хотела думать о том, каким будет её содержимое.

Он положил её с другой стороны деревянного блока.

Мое сердце бешено колотилось, стуча все быстрее и быстрее, пока меня не затошнило от головокружения.

Моим легким требовалось больше кислорода. Мой мозг требовал больше времени. И мой сердце... требовало больше надежды, больше жизни, больше любви.

Я еще не готова.

Не так, не сейчас.

- Кат…