Но, закончив прибираться в спальне, я всё-таки влезла на стул, аккуратно оторвала фрагменты фотографий, на которых, как считала, точнее, была уверена, изображена моя сестра. Сегодня я собиралась закончить эту историю. Выяснить, что же всё-таки случилось десять лет назад. По крайней мере, выяснить, что о пропаже Ксении знает семейство Веклеров. Я собиралась приехать к ним в дом и спросить прямо. Чего бы мне это ни стоило. Даже если это будет стоить мне отношений с Андреем. Которые так и так разрушатся под давлением тайн, секретов, недомолвок и под влиянием его родителей, которые, совершенно очевидно, не в восторге от меня. Что ж, навязываться я никому не собираюсь. Но и просто так не уеду.

Меня снова начал колотить озноб, как и вчера вечером. Я ехала в такси, и чем ближе я была к дому родителей Андрея, тем сильнее волновалась, у меня совершенно пересохло во рту, а снимки из рук я так и не выпустила. Смотрела на них, и чем дольше смотрела, тем больше убеждалась, что это Ксения. Её рыжие волосы, её наклон головы, а особенно глаза. Её зелёные глаза, такое знакомое, вызывающее выражение глаз. Смелое и бесшабашное.

- Приехали, - сказал мне таксист, остановившись перед въездом в посёлок. – Дальше проезд только с разрешения хозяев.

- Я знаю, спасибо. – Я полезла за кошельком. – Я дойду отсюда.

На дорогу я потратила больше времени, чем предполагала. Так что, был вариант, что Андрея уже не застану, но нет, его машина стояла перед воротами родительского дома. Это тоже заставило меня остановиться и засомневаться в своём намерении. Труднее всего будет разговаривать с его отцом при нём. А я почему-то была уверена, что Роман Артурович, как никто, в курсе произошедшего десять лет назад. Недаром он так настойчиво просил меня уехать.

- Вика? – Елизавета Витальевна сама открыла мне дверь, и явно удивилась, и не обрадовалась, увидев меня на пороге. – Я не знала, что ты приедешь. Андрей не предупредил.

- Он не знал, - ответила я. И поинтересовалась, поняв, что она не торопится меня впускать. – Можно я войду?

Елизавета Витальевна видимо замялась. Она смотрела на меня и раздумывала, стоит ли меня впускать. Моё присутствие в доме, по всей видимости, в данный момент было нежелательно, я была лишней, и ничего удивительного я в этом для себя не усматривала. Я знала, что разговор в семье идёт обо мне. Поэтому я, продолжая стоять на пороге дома, взглянула на хозяйку со всей решительностью, стараясь дать ей понять, что никуда не уйду. Наверное, у меня получилось, потому что Елизавета Витальевна распахнула передо мной дверь пошире и сказала: