Алена: Толпа. Только не пей много!
Алена: Толпа. Только не пей много!
Иван: Это когда я пил, напомни?
Иван: Это когда я пил, напомни?
Алена: Ну кто тебя знает, может решишься наконец, и лицо сразу станет попроще!
Алена: Ну кто тебя знает, может решишься наконец, и лицо сразу станет попроще!
Иван: Ты завязывай там с вином, а то чувствую, тебя заносит уже.
Иван: Ты завязывай там с вином, а то чувствую, тебя заносит уже.
Алена: Не учите меня жить!
Алена: Не учите меня жить!
Иван: Отставь бокал, Страхова, я не шучу.
Иван: Отставь бокал, Страхова, я не шучу.
Алена: Точно за мной следишь… Вали давай на свою вечеринку, потом жду отчет, спать не ложусь.
Алена: Точно за мной следишь… Вали давай на свою вечеринку, потом жду отчет, спать не ложусь.
Иван: Ты меня толкаешь на скользкий путь! Про вино я серьезно.
Иван: Ты меня толкаешь на скользкий путь! Про вино я серьезно.
Откладываю телефон, вот балуется, а мне переживай, что она там удумала. Я ж понимаю, что Алена не может всё время сидеть и горевать у окошка, вытирая слезинки клетчатым платочком. И к батарее за ногу ее не прикуешь…Хотя можно было попытаться. У моей жены такое стремление к свободе, что вырвала бы ту батарею с мясом. Уже представил себе картину. Живописно!
Итак, быстрые водные процедуры, переодеться и айда.
Оделся во всё черное. Мой цвет, что ж поделаешь. И отлично передает мое состояние сегодня.
Еще с улицы услышал музыку, доносившуюся из небольшого бара, в котором нам предстояло собраться. Дурня какая-то! Когда вошел — все уже были в сборе.