— Ингвар, мне ревновать? — уставилась на нас.

— Нет, это мы прощаемся, — взял на себя смелость ответить я.

— А то вы так обнимаетесь, вроде завтра кто-то умрет, — посмотрела иронично, — все ж хорошо, просто всему рано или поздно приходит конец.

— Ты права — Ингвар направился в ее сторону, — абсолютно права. Он поцеловал невесту, и они вдвоём вышли из кабинета.

Я присел за монитор и рассматривал снимки. Неожиданно услышал странный шум из подсобки, которая располагалась через коридор. Вначале не придал этому никакого значения, но шум стал меня немного напрягать. Я осторожно вышел в коридор и подергал ручку подсобки. Заперто! Уже почти зашел обратно, как услышал сдавленное перешептывание.

— Скоро приеду к тебе, — говорил знакомый мужской голос очень тихо.

— Так может вообще оставайся? — вторил ему женский.

— Хотел бы, да не могу, у меня обязательства перед Каирским университетом, — и тут я понял, это был Тот.

— Тогда давай решай все и возвращайся, — я узнал и этот голос, принадлежащий Фрейе, — очень буду тебя ждать, любимый.

Я даже прислонился головой к холодной стене. Нефига себе события развернулись! А я-то думаю, все эти шифровки и странные взгляды. И даже испытал нечто вроде удовлетворения. Вот хорошо! Совет да любовь.

Мои вещи были собраны заранее, и я к 6 был в аэропорту. Не терпелось погрузиться в лайнер и оказаться с теми, кого я люблю больше всего: моей женой, мамой и друзьями, и даже Цербера помучать. Я ловил каждое слово голоса из громкоговорителя и предвкушал скорую встречу. А когда уселся на свое место заметил знакомую личность:

— Здравствуйте, Пенелопа! — улыбнулся я.

— О, старый знакомый, — она таращилась удивленно, — закрыли свой проект?

— Да, и рад вернуться! А Вы как, сына женили?

— Какой там, я уже 3 раз мотаюсь туда и обратно, и только вот все поняла…

Ну поняла наконец — ликовал я про себя.

— Вы знаете, мне кажется, девушки ему не нравятся. И, по-моему, ему очень нравится Бьёрн.

— Ну а чего? Как по мне, он приятный парень…

— Вы не понимаете, Иван, у них любовь такая, что у мужчины и женщины не бывает. И я хоть широких взглядов, но пока в шоке!

— Что сказать, — я уже стал уж слишком сентиментальным, — но каждый имеет право выбирать: для любви нет гендера, цвета кожи, национальности и всего того, что нас чаще все разъединяет, хотя делает нас особенными. И как я себя постоянно сам убеждаю, надо бороться со стереотипами.