– Спасибо, Дима!
Он улыбнулся. Вдруг Юля спросила с ноткой лукавства в голосе:
– А ты не боишься меня отпускать в такое опасное плавание? Вдруг, если все получится, успех меня развратит, и я тебя брошу?
– Эх, Зяблик, чувствую, разобьешь ты мне сердце, потом не склею, – протянул Дмитрий деланно строго. – А если серьезно, то я буду только рад твоему успеху. Ты его заслуживаешь. Тебя нельзя держать в клетке, ты должна жить на воле.
Вдруг Юля резко обернулась и посмотрела на птичку:
– Дима, а и правда! Давай выпустим нашего зяблика! Мне хочется, чтобы он тоже жил на воле.
Дмитрий улыбнулся и легонько подтолкнул Юлю к клетке. Она открыла дверцу. Птичка несколько раз подпрыгнула, приблизилась к дверце, останавливаясь и наклоняя головку на бок, посмотрела на людей. Еще один прыжок – и она на земле. Замерла, потом прыгнула к их ногам. Еще мгновение – и она уже вспорхнула на бордюр беседки. Еще один взгляд на людей, нежный прощальный перелив. И вот, птица улетела по направлению к солнцу.
– Мне больше не нужны никакие птицы, – сказал Дмитрий, обнимая Юлю, – у меня теперь есть своя, персональная.
Перед ним были глаза его женщины, подсвеченные изнутри ярким августовским солнцем, почти такие же бирюзовые, как и у него самого.
*