Ральф посмотрел, как волк.
– Я люблю тебя, понимаешь ты? – крикнул он мне. – Так как я, тебя никто на свете любить не будет! А ты все сводишь к траханью! Это все, что у тебя в голове!
И вскочив, я перегнулась через перила и завизжала:
– Засунь себе свою любовь в задницу! Поглубже, где…
Даже Фил не найдет!
Даже Фил не найдет!
Верена:
Странно было вновь оказаться здесь.
Наш пляжный домик со спуском на дикий пляж. Здесь был развеян прах Греты, здесь со мною распрощался отец, здесь мы трое были в моем вещем сне, еще до того, как я нашла в собачьем приюте Герцога.
Вот только приезд сюда был ошибкой. Старательно избегая тот дикий пляж, мы больше бродили по Променаду. От нашего домика до специального пляжа для владельцев собак.
Что именно мы надеялись воскресить? Нашу любовь? Джесс? Грету?
– Купи мне мороженое, – сказала я, когда молчание стало невыносимым. – Я сто лет не ела мороженого.
Отец с облегчением отдал мне поводок и пошел к тележке.
Герцог тоже получил шарик и, громко плямкая брылями, съел. Я осторожно, опасаясь, что меня опять затошнит, коснулась рыхлого бока шарика кончиком языка. Давно забытый вкус обжег изнутри. Я задохнулась, но не заплакала.
Джесс больше не было. Она ушла навсегда и отец стоял рядом, красивый, сильный, высокий… чужой мужчина. И мне хотелось обнять его, хотелось поцеловать его… Хотелось утопиться со стыда в море, чтоб никогда больше
– Я люблю тебя, – прошептала я.
Какая-то женщина укоризненно поджала морщинистые губы и закурила. Ей было около пятидесяти, она была в изящных кожаных сандалиях и укладкой, сделанной в хорошем салоне. Она ходила за нами уж второй день и очень укоризненно на нас пялилась.
– Наверное, думает, что я старпер, который купил невесту по каталогу, – отец с хрустом откусил кусок мороженого вместе со стаканом.
– Ты совсем не старпер.