Одежда полетела прочь. Любовники сплелись телами и конечностями, проникая друг в друга.

Уже не имело значения, кто из них прав, кто виноват.

Страсть захлестнула, повела за собой, властно диктовала порядок действий, интенсивность и степень безумия.

Оба были одержимы единой целью, к которой пришли одновременно, согласованно, тяжело дыша, обливаясь потом.

От начала и до конца за весь спектакль актёрами не было произнесено ни слова.

Сценарий произошедшего действа был предопределён неким незримым режиссёром, который похихикивая и потирая ладони, наблюдал за ними где-то за пределами сцены.

Сказать, что Лиля получила разрядку, что ей стало хорошо, было невозможно. Её страдания сместились вглубь, перешли на качественно иной уровень.

Она не смогла воспринять слияние, как акт любви, корила себя за слабость. Больше того, девушку тошнило от самой себя. Как она могла опуститься до животной страсти? Как?

Кто предопределил это выключающее разум безумие? Зачем и кому это нужно?

Лиля встала с постели, накинула халатик, бросила Митьке одежду, не произнося ни слова.