‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юля хотела глубоко вдохнуть, но получилось коротко и прерывисто. Сказать, что пока шла на встречу, едва не отдала Богу душу, ничего не сказать. Везде мерещились то Глеб, то Марина. И сколько не повторяла мысленно, что муж остался дома успокаивать разбушевавшегося Рому, а племянница так и не вернулась после разразившегося скандала, а всё равно было предчувствие, будто каждый из прохожих следил за её перемещением с некой маниакальной озабоченностью.

— Прости, я не хотела тебя обидеть, — виновато улыбнулась, коря себя за накрученные до предела нервы. — Но у меня и, правда, мало времени и я не знаю, с чего именно начать.

Вал молчал, шумно выдыхая накопившуюся злость. Не то, чтобы взыграла обида, просто на душе стало неуютно. Так бывает, когда запланируешь одно, а потом бац по темечку — и жесткая реальность.

— А ты начни по порядку, только в темпе, а то пять минут не резиновые, — съязвил Вал, сделав очередную затяжку.

Поняв, что на эмоциях перегнула палку, Юля потянулась к Дудареву и, прильнув к его небритой щеке, прошептала тревожно:

— Не знаю, сможешь ли ты понять, но я словно сижу на пороховой бочке, причем, с зажженной спичкой. Мне страшно. Я боюсь, что у меня не получится, что из-за меня у тебя возникнут проблемы. С самого утра плохое предчувствие, давит на плечи, душит вот тут, — накрыла свою шею дрожащими пальцами, показывая, где именно. — А когда увидела тебя… не могу подобрать слова… словно что-то потянуло назад. Я не должна тут находиться. Это ошибка, — вздохнула, сокрушительно качая головой и не встретив с его стороны препятствий, прижалась к колючей щеке губами. Легонько, едва касаясь жесткой щетины, и тут же отпрянула, вернувшись на свое место.

Вал вздрогнул, и то ли застонал, то ли захрипел, схватил её за руку и, потянув на себя, прижал к широкой груди. Вдохнул запах её волос, да так глубоко, словно и не дышал до этого вовсе. Какая тут осторожность, когда хотел её до искр из глаз. Она льнула к нему, блуждала ладошкой по мускулистым предплечьям, цеплялась за плечи, обжигала кожу горячим дыханием, а у него сердце, будто без глушака рвало грудную клетку, отсчитывая бег времени.

Юля не стала противиться, хотя боялась. Боялась того легкого покалывания в груди, из-за которого не могла вдохнуть на полную мощь. Вал прав, не так встречают любимого человека, не с такими заявлениями и эмоциями на лице, но ничего не могла с собой поделать. Только когда прильнула к нему и ощутила родной запах, смогла спокойно перевести дыхание.