— Но я ведь пью таблетки, — отмахнулась я, и глаза мужчины расширились, словно он услышал об этом впервые. Я моментально взорвалась: — Боги, Женя! Они лежат прямо на умывальнике! В упаковке. На самом, мать твою, видном месте! Ты серьезно?

— Что, блядь?? — какие-то пугающе рычащие нотки появились в его и без того низком пугающем голосе. — ТЫ ПЬЕШЬ ТАБЛЕТКИ?? Позволь узнать, как давно?

— После нашего первого раза, как ты знаешь, я ничего не выпила и беременности не случилось. Только вот потом я пошла к гинекологу, и она подобрала постоянный гормональный препарат… — зачем-то начала оправдываться я, когда меня вдруг осенила реальность, буквально заставляющая отрезветь. С ужасом посмотрев на Женю, я удивленно спросила: — Постой-ка… Все это время ты спал со мной без презерватива, не зная про таблетки и даже не переживал о возможности забеременеть??

Злость во мне прогрессировала с каждой секундой, наполняя собой каждую клеточку тела. Только вот именно Женя смотрел на меня, как на врага народа, а не наоборот!

— Серьезно? — он опасно нагнул голову в бок, — Ты готова пить гормоны, чтобы не родить от меня ребенка? Все так печально?!

— Мне двадцать два, Женя! — дрожащими пальцами развязав фартук, я скинула его на пол и попыталась прошмыгнуть мимо мужчины. Он не дал, вытянув руку вперед и преграждая мне путь. — Я не закончила вуз, еще ничего не добилась. А мы вместе всего ничего!

— Ты спрашиваешь, переживал ли я о возможности забеременеть? — мужчина опустил взгляд на мой плоский живот, и я нервно сглотнула. Под кожей словно заплясали червячки. — Все это чертово время именно об этом я и переживал, Марина! Я хотел этого, слышишь меня? ХОТЕЛ. И, — он ослабил галстук. Видимо, это не помогло, потому что Женя просто сорвал его и откинул в сторону с остервенением, — ты больше не будешь их пить, поняла меня?

— Ха! Ты решил все за меня, да? Снова. — нервный смешок вырвался из груди, а глаза наполнились слезами, заслоняя обзор. С вызовом посмотрев на мужчину, я вздернула подбородок, — И, если тебя хоть немного интересует мое мнение: я не хочу детей. До двадцати пять лет точно. Мы вместе почти ничего. Это, как минимум, дурость.

— «Дурость», — язвительно повторил за мной Женя. Его серые глубины буквально стали черными. От злости в глазах полопались капилляры, а дыхание стало безумным, как у бешенного пса. — Просто отлично!

— Знаешь, — шмыгнув носом, я бросила краткий взгляд на духовой шкаф с таймером. В нужный момент он выключит пирог сам если что. А вот печь пришлось выключить самой. — У меня нет настроения для праздничного ужина. И есть вообще не хочется.