— Гребанный тиран, — прорычала я себе в зеркало. И тут, словно в каких-то слезливых фильмах, в свете лампы бликануло кольцо, привлекая к себе внимание. Подняв руку, я покрутила ее перед лицом и протяжно вздохнула. — Женечка, Женечка…

Он ведь делал это, потому что переживает! И кто виноват, что я выбрала себе в мужья мужчину на двенадцать лет старше? Ответственного, привыкшего держать все под контролем по долгу работы. Утопая в собственных чувствах, я выпорхнула из душа в совершенно ином расположении духа. Женя снова листал что-то в телефоне. Фото с девичника что ли наизусть запоминал?

— Малы-ы-ыш, — жалостливо протянула, заползая на кровать. Даже в лютую жару этот невыносимый мужчина спал под теплыми одеялами. Пока я медленно лезла к нему, полотенце запуталось, спало, оставляя меня в чем мать родила. — Ну, Женечка?..

Оказавшись прямо перед его лицом, я вальяжно перекинула ногу и оседлала мужчину. Его живот напрягся, когда внутренняя часть бедра коснулась пупка, а ягодицы уткнулись в боксеры. И все же он был в трусах, увы и ах!

— Ты на меня теперь смотреть вообще не будешь? — прошептала я, нежно касаясь ладонью его щеки, погладив костяшками по коже. Женя тяжело задышал, откинул телефон в сторону, закрыл глаза и ничего не ответил. Ноздри его бешено раздувались, а грудь нервно вздымалась. — И разговаривать тоже, да?

Видимо, ответ был громким и четким «да», но меня это вообще не остановило. Медленно спускаясь ладонью все ниже и ниже, я очертила его скульптурный нос, четкий подбородок, тонкую шею и массивные плечи.

— Ты очень красивый, — голос буквально осип от возбуждения, ударившего в голову не хуже алкоголя. Прикусив губу до боли, едва касаясь кожи очертила его грудь, сжимая соски. Женя зашипел сквозь сжатые зубы и меня буквально повело, стало нечем дышать. Спустившись ниже и накрыв пятерней каменный пресс, я подхватила мужскую ладонью и слегка привстала, втиснув ее между своих бедер. Туда, где было адски мокро и горячо. — Чувствуешь?

— Чувствую, — он грустно усмехнулся, наконец распахивая глаза. Черные, темные, глубокие. Каждая клеточка тела покрылась мурашками. — И мне чертовски интересно, Марина…

— Что именно? — не знаю, слышал ли он вопрос, потому как русский язык давался с трудом. Кто-то словно сжал горло.

— Кто тебе так сильно понравится в «Соколе», — сощурившись, он кажется пытался отсканировать меня насквозь, — что ты пришла домой вся мокрая. А? Витечка, Димочка или кто-то третий?

Я поперхнулась воздухом и заливисто рассмеялась, хватаясь за живот. И только когда снова посмотрела на Женю поняла: он не шутит, действительно так думает. Искренне в это верит!