Рада. Правда!

Хотя ехала сюда скрепя сердце. Да и как могло быть иначе, если ее прошлая поездка в Москву закончилась тем, что у нее появился Пашка?

Однако Милана взяла себя в руки, как послушная девочка, приняла приглашение и явилась в назначенный день и час с Пашкой и тетей Зиной. Взяла на себя роль подружки невесты, хоть это было нелегко с маленьким ребенком на руках. Улыбалась всем подряд. Свадьба же!

– Мой родной, мой хороший, я тебя так люблю! – шептала она сыну на ушко, держа его на коленях.

– Лулу, – сказал он с улыбкой и с интересом посмотрел на мать.

Милана жутко растрогалась. Пусть кому-то это покажется несвязными звуками, но она-то знала – это сын признается в любви.

– Иди потанцуй, – предложила ей тетя Зина. – А я с Пашкой посижу.

– Раскричится, да и устала я, – пожала плечами Милана, ей не хотелось танцевать.

– Тогда я потанцую, вспомню молодость.

Тетя Зина встала из-за стола, подмигнула ей и пошла плясать со всеми.

А Милана осталась сидеть в уголке с ребенком, наблюдала за праздником как бы со стороны.

Да, кому-то свадьба, а кому-то пытка.

На душе у Миланы скребли кошки, и причина тому имелась весомая.

Она бросила взгляд на веселившуюся семью Саркисян, и сердце сжалось от жгучей обиды. Нет, нет, совсем не на Левона с Кирой, а на остальных.

Взять хотя бы Карину Авиковну и Вазгена Артуровича. Ну ведь взрослые люди, не слепые даже! В Каролине сразу признали родную кровь, зато на Пашку даже не взглянули. А ведь они похожи, как двое из ларца. Форма глаз, носы, губы, цвет волос и кудряшки – все схоже. Даже линия роста волос конусом – и та одинаковая.

Но нет, бабуля с дедулей не почуяли в ее сыночке родную кровь. Даже Левон, который с Пашкой нет-нет, да водился, пока жил в Анапе, и тот не понял очевидного.

Отец ребенка тоже его не признал. Впрочем, чтобы признать, надо хотя бы раз как следует взглянуть. Но и этого несчастный Пашка от своего папашки не дождался. Хотя Милана была уверена, брат Левона знает, что Павел – его сын, просто не хочет признавать, вот и все.

Милана смотрела на то, как выплясывали на танцполе старший и младший братья Саркисяны, и мысленно желала своему обидчику споткнуться.

Сделал дело и в кусты, будто так и надо. Разве это по-мужски?

Она еще унижалась, звонила ему год назад, пыталась как-то решить вопрос. Наивная дурочка! Слушать не стал и не перезвонил. Считай, отмахнулся, как от назойливой мухи. А потом вообще сделал вид, что ничего не было. Приперся в Анапу королем, а с ней себя вел как с посторонней.