О Гидеоне.

Что еще изменилось?

Я сомневалась, что он все еще носит костюмы. Недорогая «Тойота» стояла припаркованная на подъездной дорожке. Сад казался ухоженным, но не безукоризненным. Это не место для костюма-тройки, сшитого на заказ.

Честно говоря, я боялась посмотреть на своего отца и увидеть незнакомца.

Потому что, если нас не связывала кровь, то что связывало?

– Ты вой дешь или как, дорогая?

Кверенсия.

Слова поразили меня с силой боевого клича. Ошеломляюще и свирепо. Голосовые связки сжало желание закричать, но я страдала в молчании. Я произнесла магическое слово одними губами, разглядывая Гидеона, который стоял возле угла дома.

На нем была простая белая футболка, линялые голубые джинсы, бейсболка «Хорнетс» и пара тимберлендов. Моя «кверенсия» переоделась обычным парнем. Он сорвал свои садовые перчатки и бросил их в ближайший топиарий.

В уголках его глаз пряталась улыбка.

– Какое магическое слово на этот раз?

Он по-прежнему понимал меня.

Я хотела упасть в его объятия и наконец, наконец-то, пролить слезы, которые я сдерживала четыре года. Облегчение качнуло мои ноги вперед, словно шаткое кресло-качалку. Папа поймал меня прежде, чем я упала со ступенек.

Я вцепилась в его руки, вдыхая его запах, и отпустила, выдохнув:

– Кверенсия.

– Тебе придется объяснить старику, что это значит, – он постучал пальцем по виску, – мозги уже не те, что раньше.

Быть рядом с ним казалось сюрреалистичным, словно вернуться домой после долгого отпуска и увидеть, что вся мебель исчезла. Я по-прежнему узнавала его, но воспоминания возвращались ко мне медленно, я медленно собирала воедино то, что куда-то вдруг подевалось.

– В корриде это та часть арены, где бык чувствует свою силу и безопасность. Место, которое его привлекает и которое он считает своей территорией. Это место определяется по мере развития боя и становится тем местом, где он наиболее опасен, где его невозможно убить.

Он одарил меня ослепительной улыбкой, которая всегда убеждала меня в том, как он гордился мной.

– Я скучал по тебе, Эм.