– Правда?

– Да. В крошечном местечке Коузи Гров. Скоро будем проезжать мимо.

Папа не ответил, и тут мне все стало понятно. Он покрепче вцепился в руль.

– Ох… интересно. – Он лишь на долю секунды повернул лицо к Эммету. – Наша стройка как раз в Коузи Гров. – Папа затормозил, увидев указатель с названием места, и включил поворотник. Меня начало мутить. – Там сейчас находится старый трейлерный парк.

Воцарилась тишина.

Эммет вцепился пальцами в ремень безопасности. Папа повернул джип к въезду. Треснувший асфальт, открытый шлагбаум, выцветший указатель. Абсурдное повторение дня, когда я отвозила Эммета домой.

Эммет усмехнулся. Беспомощный, растерянный смешок.

– Это какая-то шутка? – Его взгляд обратился сначала на папу, а потом на меня. Темные глаза Эммета скользили по моему лицу. Он словно искал подтверждения тому, что мы его разыгрываем.

Я не могла пошевельнуться. Не могла вымолвить ни слова. Разучилась дышать.

– Я не знал, что тебе знакома эта местность. – Папа припарковался, а потом посмотрел на Эммета. – Такие проекты – самые сложные. Если бы я мог, то, конечно, не стал бы отнимать у людей, которые и так живут на грани нищеты, последнее, что у них осталось, – их дом. Через три недели сюда приедут первые экскаваторы, а люди, скорее всего, еще не догадываются о том, что их ждет. Этим семьям придется нелегко, но участок принадлежит городу. Покупатель приобрел землю просто по смешной цене, городская администрация, очевидно, просто хочет поскорее избавиться от проблемного района. «Окдейл-Эстейтс», без сомнений, улучшит имидж всего муниципалитета.

– Замолчи! – Папа и Эммет вздрогнули, услышав, с каким отчаянием я прокаркала эти слова. – Папа, прекрати, ты не понимаешь!

Папа развернулся и посмотрел на меня словно на сумасшедшую.

Дыши. Гиллз, дыши, черт возьми!

Именно Коузи Гров… Этого не может быть.

– Эмбер? – обратился ко мне папа, но я не отреагировала.

Тишину пронзил металлический звук ремня безопасности Эммета.

– Я здесь вырос, – бесстрастно произнес он. В его голосе не было ужаса, ярости. Только бесконечная пустота. – Я родился в одной из этих семей.

Папа побледнел: