Мила зажмурилась и прикрыла уши, словно те слова Жени прошли насквозь пространство времени и ударили по ней.

Она вдруг вздрогнула.

Вот почему он ушёл!

Мила посмотрела прямо перед собой и почувствовала, как её щёки начинают гореть. Гореть со стыда.

Как?

Как она поддалась ему? Не устояла! Попала в плен его объятий и ласк.

Что же теперь ей делать?

Как же глупо! Как опрометчиво доверила себя ему! Ко всему прочему, ещё и пьяна была вчера. Мысли путались. Знала, чем это кончится, если подпустит его к себе, перестанет сопротивляться. Не устоит с силу своего состояния под напором его ласк. Он добился своего и теперь она ему больше не интересна. Вспомнились слова Олега Ивановича. Возможно, этот Казанова пошёл искать новую жертву своих чар. Мила в полной мере осознав это, приняла, как неизбежное. Ну почему она потеряла бдительность? Если бы она была трезвой, этого бы не произошло.

Сгибаясь от головной боли, медленно сползла с кровати. Вспомнила про свою одежду, что так и осталась в душевой. Подобрав её и натянув на себя одеяло, молча направилась вон из спальни…

***

Женю утром разбудил звонок. Взяв телефон, отключился и быстро взглянул на Милу. Она спала. Он облегчённо вздохнул. Аккуратно положил телефон обратно на тумбу, повернулся к ней. Так и лежал и разглядывал её лицо.

Снова перед глаза всплыли её прекрасное тело, её соблазняющие аппетитные формы. Она, после той их встречи в прошлом, стала ещё прекрасней и совершенней. Начиная с головы, своих прекрасных каштановых волос и глаз, заканчивая пальчиками своих ножек. Он поморщившись, вспомнил, как прятала всё это под бесформенной мужской одеждой, подальше от мужских глаз. От его глаз, между прочим. Но он больше не допустит этого. Он вдруг подумал, что та одежда, что он купил ей, не совсем совершенна для неё. Но это поправимо. Он купит ей кучу новых нарядов, платьев, блузок и юбок, которые подойдут ей больше. Он будет одевать её так, что другие мужчины позавидуют ему, что только он обладает таким совершенством, зная, что лишь она будет обладать его мыслями, его объятиями, его присутствием. Она будет принадлежать лишь ему, одному…Не позволит ни одному самцу приблизится к ней. Она только его. Она для него…Он так был поглощён своими мыслями, что невольно вздрогнул, когда снова настойчиво позвонил телефон.

Он недовольно вздохнув, взял снова его в руки и встав с кровати, отошёл к окну, подальше от спящей девушки.

— Слушаю! — ответил он в трубку.

— Женя? Привет! Извини, если разбудил! — раздался в трубку голос Миши. — Но дело безотлагательное!