— Ладно. Спасибо.

Хэвенли быстро приготовила несколько блинов с беконом. Готовить на кухне, полной еды и новой бытовой техники, было огромным удовольствием. Она напевала, нарезая дыню, чувствуя, что Бек и Сет пристально наблюдают за ней. Она могла только представить, о чем они думали после всего, что произошло прошлой ночью.

Когда она поставила еду на стол, Сет помог ей сесть на стул. Это была её вторая натура — хватать их тарелки и подавать им еду с ложечки. Она делала это для своего отца в течение многих лет.

Когда она осознала свою оплошность, то с гримасой поставила тарелку Бека на стол.

— Прости. Привычка.

Сет не возражал. Он уже со стоном принялся за еду.

— Не извиняйся, — на самом деле, что-то в улыбке Бека говорило о том, что ему это очень понравилось.

Сет кивнул, почти такая же легкая усмешка играла на его губах.

Иногда она не понимала этих мужчин…

Отправив несколько кусочков в рот, она отхлебнула апельсинового сока и выдохнула:

— Я знаю, что должна вам много объяснений.

Ни один из них не произнес ни слова, но на их лицах читалось молчаливое согласие.

— Я даже не знаю, с чего начать. Я ничего вам не сказала, потому что…

— Это была не наша проблема, — закончил за нее Сет. — Мы это уже слышали. Это еще не все.

— Есть ещё кое-что, — она сглотнула. — Я могла бы привести вам множество оправданий, но правда в том, что моя мама ушла, как только узнала, что отец болен и ему не станет лучше. Однажды воскресным днем она забрала половину наших сбережений, машину и все остальное из своего шкафа. Потом она ушла. Я помню, что готовилась к тесту по истории, когда она вошла в мою комнату и… — её горло сжалось, а в носу защипало. Черт возьми, она не хотела плакать. Это случилось давным-давно, и теперь она должна покончить с дерьмом своей матери. — Она даже не обняла меня, просто сказала, что не подписывалась на жизнь с инвалидом. Что они с папой заботились обо мне пятнадцать лет, и я могу отплатить им тем же, — она прикусила губу, чтобы сдержать слезы, которые не хотела проливать. — Я была потрясена. Затем смущена. В течение следующих нескольких месяцев я была зла на нее.

— Конечно, ты злилась. — Лицо Сета было полно жалости, такая же жалость отразилась и на лице Бека.

— Больше я о ней ничего не слышала. По сей день я понятия не имею, где она.

Двое мужчин обменялись взглядами, затем Бек взял ее за руку:

— И твоя мама научила тебя, что люди не остаются, поэтому ты попыталась избавиться от нас, прежде чем мы смогли уйти от тебя.

— Нет.