— Я уже доверяю вам обоим.

Боже, какие сладкие слова.

— Тогда ложись на спину. — Бек помог ей лечь на середину матраса.

Нетерпение поползло у него по спине, когда он посмотрел вниз на их храбрую, красивую девушку. Невинный голод наполнил ее глаза. Она не знала, что они задумали, но она отчаянно хотела этого… хотела их.

Чего бы это ни стоило, они с Сетом должны были подарить ей самую незабываемую ночь в ее жизни.

Он взглянул на Купера. Стоическое выражение лица мужчины сказало Беку, что они снова на одной волне.

Он встретился взглядом с Хэвенли:

— Раздвинь для нас ноги, малышка. Покажи нам свою красивую, мокрую киску.

Румянец, который он полюбил, окрасил ее щеки, когда она медленно раздвинула ноги.

— Шире, — скомандовал Сет.

Когда она раздвинула бедра еще дальше, ее женственный мускус теперь наполнил воздух, заставляя Бека проползти между ее коленями.

— Соберись с духом. Она подожжет твои чертовы вкусовые рецепторы, — прорычал Сет.

На какое-то неосторожное мгновение ревность пронзила Бека. Он заставил себя выдернуть лезвие. Больше не ставить это мелкое дерьмо выше нее. Это не было соревнованием. Не было ни победителей, ни проигравших. Время проявить то же мудрое принятие, которое Сет проявил ранее, чтобы они могли осыпать Хэвенли страстью и любовью, которых она заслуживала.

— Подожди, пока не почувствуешь, как ее прелестный ротик обхватит твой член, — протянул он без капли злобы.

— Бек! — Она разинула рот от смущения.

— Что? — Он раскрыл ее шире и скользнул ладонями вверх по ее бедрам. — Это правда. У тебя грешный язычок.

— Да? — Сет ухмыльнулся: — Я хочу его. Я хочу его сейчас.

Боже, миллион вещей, которые они могли бы ей показать… Невероятное удовольствие, которое они могли бы ей доставить… Множество способов, которыми они могли бы заставить извиваться ее тело — и ее разум…

Если бы она осталась достаточно надолго, чтобы позволить им.

Бек не позволил беспокойству закрадываться в себя. Хэвенли, возможно, перевернула его жизнь с ног на голову, украла его сердце, а затем дала ему нулевую надежду на будущее, но после сегодняшнего вечера он должен был поверить, что она захочет большего. Удивление и благоговение, осветившие ее лицо, были слишком яркими, чтобы их можно было так быстро погасить.